– Я девственница! – резко сказала я, отчаянно отказываясь слышать это слово из уст папы. Обсуждать свою девственность с отцом – было самой худшей вещью на свете. По-другому просто не могло быть: я росла в строгости и если Климу, как мужчине, было дозволено многое, то мне не разрешалось ходить на свидания с парнями, хотя, по словам мамы, я была достаточно симпатичной.

Отец молча кивнул, удовлетворенный моим ответом.

– Мне не стоит напоминать тебе, в каком затруднительном положении мы оказались. Ты – наш шанс спасти семейный бизнес.

– Клим говорил тебе, что он может что-нибудь придумать, тебе нужно было только дать ему время! – я сжала свои кулаки так крепко, что мои пальцы побелели, но я не почувствовала боли. Онемение заполнило каждую клеточку моего тела. – Отец, пожалуйста, не заставляй меня выходить за него замуж.

Выражение лица отца ожесточилось.

– Ты издеваешься надо мной, девчонка? Помолвка произошла, на твоем пальце кольцо Артура, думаешь, я стану разрывать помолвку и падать лицом в грязь перед Наварскими только потому что Артур тебе не понравился? – голос отца стал громче и в моих ушах появился статический шум. – Ты выйдешь за Артура Наварского, ты будешь хорошей женой и станешь вести себя как послушная барышня! Я и так закрыл глаза на твое распутное платье! Страшно представить, что Наварские продумали про тебя! Ты должна благодарить Господа за то, что Артур не отказался от тебя после подобной дерзости!

– Я не люблю его… И никогда не полюблю, – прошептала я.

Отец скрестил руки на груди и довольно хмыкнул.

– Любовь – слабость, она делает из людей дураков. Она еще никогда не приводила ни к чему хорошему.

Внезапно гнев захлестнул меня с головой, я почувствовала как мой пульс запружинил то вверх, то вниз, а по венам заструился адреналин.

– Ты – настоящий тиран! Тебе всегда было плевать на наши с Климом чувства, поверить не могу, что мама столько лет прожила с тобой! Я бы скорее перерезала себе вены, чем смогла прожить всю жизнь с таким человеком, как ты!

Все случилось так быстро, что я даже не успела ничего понять. Рука отца поднялась вверх и в следующую секунду опустилась на мое лицо. Мою щеку обожгло резкой болью, я ахнула, из-за сильного удара потеряла равновесие и упала на пол. Мое бедро пронзила вспышка боли, когда я смотрела на ламинат в кабинете отца, и чувствовала, как к глазам подступают слезы.

– Больше никогда не разговаривай со мной в таком тоне! – грубый баритон отца послышался прямо над моим ухом. Внезапно я увидела носы лаковых туфель и. подняв глаза, увидела маму в дверном проеме.

Она тяжело дышала, будто только что пробежала марафон, ее глаза были широко распахнуты и голубые глаза лихорадочно скакали с моего лица, на фигуру отца.

– Уведи ее, не могу больше видеть ее! – жестко произнес отец, и, откинув низ своего пиджака в сторону, гневно сел за стол.

– Давай, Лика, вставай, – шептала мама и тянула меня за плечо. Я послушно поднялась на дрожащие ноги и схватила свою туфлю, которая отлетела к дверному проему, когда я падала. Проглотив всю свою гордость и обиду, я вышла с мамой в коридор нашего дома.– Жизнь тебя ничему не учит! Сколько раз я говорила не перечить твоему отцу, неужели за столько лет ты не поняла, что его не переубедить!

Мама держала меня за руку и нежно поглаживала ладонь, пока мы шли в сторону кухни. Это был один из немногих моментов, когда мама проявляла свою мягкость и ласку по отношению ко мне.

Мы вошли в кухню и мама открыла морозильник, достав оттуда пакет с кубиками льда для напитков. Я села на барный стул, скинув свои туфли с уставших ног, и следила за каждым маминым движением.