11 января (29 декабря). Пятница. Мне уже вчера не понравилось…что снова у Нового Адмиралтейства появилась громада «Авроры». Сегодня же таких чудовищ оказалось уже три – «Аврора» и «Ермак» (?) стоят у верфи Нового Адмиралтейства, третье судно – в тумане по ту сторону Невы. Что это значит? Что готовит это «волеизъявление демократии»? Не значит ли, что на днях может произойти какой-либо переворот? Вот только когда? Не по случаю ли открытия «Учредилки»[160] и ввиду ее недопущения? По поводу этого близкого открытия (оно назначено на 5 января) снова масса разговоров о стеснениях, чинимых пресловутым комиссаром Урицким^>186. Ожидается нечто очень решительное и в связи с предстоящим открытием «съезда Советов», из которых большевики якобы собираются создать свою лейб-гвардию. Во всяком случае, силуэт на Неве очень грозен. Я прошел совсем близко (направляясь на

Алексеевскую, в мастерскую Аллегри), и на таком расстоянии обмерзшая, заиндевевшая «Аврора» в тумане напоминает иллюстрацию путешествий на Северный полюс. Два-три матросика сползали по внешней лестнице и ковыляли затем по льду к тому углу на набережной, у которого когда-то стояла – tempi passati[161] – пристань петергофских пароходов. Считается, что из-за этих постоянных прибытий кронштадтских судов и требуемого для этого взрезания льда до сих пор Нева во многих местах, несмотря на мороз в 19 градусов, все еще не стала, и поэтому нет и сообщения прямо по льду, что весьма неудобно для жителей Васильевского острова, привыкших зимой перекашивать Неву по диагонали.

Зато появилось на улице забавное зимнее новшество – масса конькобежцев. Это всё мальчишки до десятилетнего возраста, но бегают они не по каналам, а прямо по панелям и среди улицы. Встречаются и совсем потешные сценки. По Конногвардейскому бульвару катит трамвай, а за ним тащится хвост таких конькобежцев, из которых первый прицепился к заднему вагону, а остальные гуськом друг за друга. Только от таких картинок получаешь некоторое впечатление жизни; во всем остальном наша петербургская улица стала еще более унылой и тусклой, чем была прежде. Сегодня усиленно убирается снег с транспортных путей, но нарядов из обывателей пока еще не видно. Впрочем, в «Речи» рассказывается, что в Рождественской части уже погнали нашего брата буржуя на общественную работу.

<…>

Сегодня вышел декрет о национализации судоходных обществ. Бедный мой милый брат Мишенька (директор «Кавказа и Меркурия» и других обществ)! Впрочем, бедные мы все – и левые, и правые, и серые, и яркие, и пролетарии, и буржуа! Всех ожидает расплата за годы бойни! Дай Бог, чтоб эта расплата была менее тяжелой, нежели са мая вина!

12 января (30 декабря). Суббота. <…>

Электричество сегодня вовсе не дали…<…> Искал по разным лавкам керосиновую лампу, но ни одной не нашел (у нас старые все поломаны или переделаны под электричество). Придя домой, тотчас же послал Мотю купить замеченную вчера мною в соседней лавке лампу (ее испугала цена – 40 руб.), и ныне мы обладаем истинным шедевром безвкусия (розовый верх, подножие из персиков), но, по крайней мере, она заливает столовую светом, дающим и мне возможность писать эти строки. Лишь бы достать теперь порядочно керосину. <…>

<13 января (31 декабря) – 17 января (4 января)>

18 января (5 января). Пятница. Один из исторических дней[162] нашей чрезмерно насыщенной историей эпохи… В нашем доме он прошел совершенно спокойно, лишь по приходившим вестям извне можно было бы составить какое-либо представление о том, каким этот день перейдет в историю… однако и эти вести не дали какой-то эффектной картины… Правда, на Среднем проспекте Васильевского острова собирались большие и малые «митинги», и довольно внушительные массы спешили к Николаевскому мосту, но у нас из окон улица представляла вид самый обыденный, пустынный и унылый. <…> В «Вечерней газете» мы прочли, что Учредительное собрание возымело свой первый день бытия.