Сейчас я сколько угодно могу себя корить за прошлые поступки, это ничего не изменит.

Я ни на минуту не сомневался в том, что Ульяна моя дочь. Как только будет возможность, я обязательно поговорю с Лилией и сделаю все, чтобы они были со мной. Если жена будет препятствовать нашему общению, я заберу ребенка! Мне важно, чтобы дочь была со мной. Постараюсь сделать так, чтобы Ульяна приняла меня как родного отца.

С матерью я поговорю, как остыну, сейчас ей лучше не попадаться мне на глаза.

– Да, хочу! – подняла высокомерно подбородок она. – А кто не хочет?

– И что ты мне можешь рассказать? То, что моя мать решила тебя сделать в своих играх пешкой?

Я криво усмехнулся, смотря на девчонку. Мне не хотелось больше видеть ее здесь, в своем номере. Сейчас я был готов сорваться к жене и потребовать объяснений, почему она не настояла на встрече со мной? Почему не сказала, что дочь моя? Лиля могла же потребовать тест ДНК, алименты в конце концов.

Гордая, блядь! Всегда такой была. Это и привлекло меня в девочке Лиле. Она никогда не пойдет на поводу у других. Будет отстаивать свою точку зрения, но не в тот раз.

– Я родная сестра Лилии. Старшая, – тихо прошептала Каролина, и я замер на секунду, сверля ее взглядом.

– В смысле – сестра? – наступая на притихшую девчонку, прорычал я.

– Вот такие пирожки с котятами, их ешь, а они царапаются, – нервно хихикнула она. – Твоя мать и моя были подругами. А когда моя погибла, отчим меня продал, да и Ираида Витальевна ничего не сделала. Возможно, не смогла, может быть, не хотела, но так я очутилась в борделе на краю Омска. Знаешь, в семнадцать лет – это очень страшно. Но, оказалось, я стойкий человек, – пожала она плечами.

Девушка, осмотрев пристальным взглядом номер, подошла к одному из шкафчиков, стоящих у стены, и взяла оттуда одно большое белоснежное полотенце с логотипом гостиницы, завернувшись в него, подошла к креслу и забралась в него с ногами, видимо, таким образом, почувствовав себя уже более уверенно.

– Дальше, когда ты женился, Ираида Витальевна увидела мое сходство с твоей ненаглядной. Она в принципе знала историю моего появления, то, что мой отец военный и даже не знает о моем существовании, потому что мама даже не догадывалась, где его найти. У них была просто мимолетная связь, которая вылилась в то, что ты видишь перед собой, – она вновь криво усмехнулась, проводя руками по своему телу.

Мне хотелось ее прервать, но я видел, с каким лицом смотрит и слушает Глеб.

– Я поначалу хотела его найти, ну, когда попала туда. Но времени не было, – ухмыльнулась она. – Сейчас мне этого уже не надо, хотя несколько раз издалека я наблюдала за ним и его высокомерной женой. На данный момент у меня более-менее все нормально, даже хорошо. Я выбралась из того дурдома, в котором побывала благодаря отчиму, и теперь работаю в приличном заведении. Могу себе позволить снять квартиру и жить одна. Когда твоя мать пришла для разговора со мной, она заплатила мне часть суммы и выкуп за меня. Это было мое условие, но я не учла того, что люди просто так не отпускают, даже после выкупа они начали преследовать. Поэтому я рванула сюда, в Москву, чтобы побыстрее затеряться и найти боле-менее приличную работу. Вот так я попала в то место, где работаю по сей день. Я не жалуюсь, не думай. Меня в принципе все устраивает, главное, что не издеваются. Деньги хорошие платят, а остальное все второстепенно.

Я поначалу не понял, почему Каролина начала рассказывать свою историю, а сейчас, смотря на нее, осознал, что ей просто нужно было выговориться.