Ла-Марье неожиданно усмехнулся и покачал головой:

– Значит, что мы имеем… Брат взялся за дело, которое оказалось ему не по силам. Теперь он должен денег какому-то негодяю, который вполне может и убить за такое. И вместо того чтобы попросить нас о помощи, он хочет сунуть голову в змеиное гнездо и попытаться, рискуя жизнью, договориться с главным гадом. Он никого не хочет отягощать своими заботами, не хочет быть должником, жаждет сохранить своё честное имя, и решить всё по совести… Хотя самое разумное, казалось бы, спрятаться там, где его никто не знает, и никто никогда не найдёт. Словом, Оллье ведёт себя как настоящий благородный… дурак! – Ларенс фыркнул насмешливо. – Вот теперь у меня точно не осталось сомнений, что мы с ним братья. Я сам такой же!

Эйя, позабыв дышать, смотрела на этого Ле-Марье, не понимая, чего ждать дальше. Он, вроде бы, насмешничал, но как-то… по-доброму. А ещё Ларенс явно о чём-то размышлял.

– А брат сейчас, значит, у матушки? – мужчина наконец решил озвучить мысли вслух. – Что ж, пойду-ка и я её навещу! – Ларенс снова улыбнулся. – Не волнуйтесь, моя дорогая Эйя! Думаю, всё поправимо. И ваша беда не так уж страшна. Всё будет хорошо, обещаю! Отдаст Ларсен свои долги, и будете дальше жить спокойно. Благодарю, что рассказали! А теперь я вас оставлю…

***

14. 14 Забавы судьбы

Ларсен

– Спишь, заговорщица?

Ларсен прилёг рядом, разглядывая сонное личико дайаны, провёл кончиками пальцев по её щеке.

Эйя открыла глаза, улыбнулась сонно:

– Ларсен… – чуть нахмурилась, – что ты спросил?

– Как ты? Лучше? – он с тревогой приглядывался к ней, поглаживая по волосам – бледность так и не прошла, синие тени залегли под глазами.

Но Эйя снова улыбнулась и кивнула в ответ.

– Вот и хорошо! – от сердца немного отлегло. И Ларс тотчас вспомнил, с чем он, собственно, вошёл в эту комнату. – Я о тебе беспокоился, хотел скорее вернуться за тобой, но меня слегка задержал мой брат…

– Ой! – Эйя мгновенно уловила новые нотки в его голосе и стыдливо опустила глаза. – Прости! Ты сердишься?

Ларсен хотел сказать, что так и есть – сердится, хотел поворчать немного, объяснить, что так нельзя… Но это он там, далеко от неё, слушая Ларенса, мог негодовать и злиться, а сейчас…

Оллье коснулся губами её лба, потом столь же мягко и нежно – губ, оторвался раньше, чем поцелуй успел перерасти в настоящий – страстный, голодный и долгий.

– Нет, не сержусь, – усмехнулся Ларс, глядя прямо в глаза. – Но больше так не делай!

Эйя Илиана вздохнула тяжко и понимающе.

Но Ларсен решил всё-таки разъяснить:

– Эйя, я понимаю, что ты хотела, как лучше, хотела помочь. Но не надо делать что-то за моей спиной! Ты же всегда можешь со мной посоветоваться…

– Но ты бы мне не позволил рассказать всё это… – тихонько пискнула она и посмотрела так, что Ларс вообще забыл, о чём они говорили. – Ты же сказал, что не станешь просить помощи.

– Да, – кивнул Ларсен, снова слегка разозлившись – ведь она знала, что он против, но всё равно сделала по-своему, – потому что мужчина за свою жизнь и свои поступки сам отвечать должен, а не матушке престарелой плакаться и деньги у неё клянчить.

Эйя приподнялась и села, растерянно хлопая ресницами.

– Ты… отказался? Не взял эти… деньги?

– Взял, – со вздохом признался Ларсен. – Хоть и не хочу быть их должником. Но я ведь теперь не только за себя в ответе, но ещё и за тебя. Что будет с тобой, если меня вдруг сгоряча пришьют? Я же ещё слово дал, что домой тебя отвезу…

Оллье сказал это шутливо, однако, бросил на дайану внимательный взгляд – пытался угадать её мысли. Ему так важно было понять, хочет ли Эйя до сих пор возвращения домой, или теперь это уже не кажется ей таким важным. Но дайана не подняла глаз, и это так и осталось тайной.