- Да-да, сейчас! Слыхала, Кусака? Хватит уже меня тискать! Позоришь на весь универ...

- Ах ты, чудовище нахалоподобное!

Мне до ужаса хотелось хоть как-нибудь ему отомстить за унижение, но так как я была в плену у двух здоровенных лап, то не придумала ничего лучше, чем тыкнуть двумя пальцами Гаршину в мускулистые бока. Он взвизгнул, как девчонка, и судорожно дёрнул руками, свалив мою сумку со стула.

- Щекотки боишься! - засмеялась я. - Значит, ревнивый!

- Ох, Кусака, лучше тебе не проверять, насколько я ревнивый! Это может плохо кончиться для всех участников проверки...

Он сам поднял мою сумку и, бросив на стул, опять поймал меня руками, а потом, нисколько не смущаясь пристальным взглядом работницы столовой, беспардонно ткнулся носом мне в шею и с шумом втянул воздух. Где-то на периферии моего сознания мелькнула закатившая глаза буфетчица, а потом его заволокло розовой пеленой.

- Г-гаршин, ты что делаешь?! - пролепетала я ослабевшим голосом.

- Пьянею, Кусака... - в тон ответил он и приложился к тому же месту губами.

10. Глава 10. Девушка-квест

Данил

Чёртова кокетка! На словах-то отказывается со мной целоваться, а сама делает всё, чтобы разбудить во мне зверя... Эти вот щекотки, например, - чистой воды издевательство. И не надо врать, что девятнадцатилетняя девушка не в курсе, как парней заводят прикосновения! Может, она и не встречалась толком ни с кем, но уж это-то должна знать! Это можно выяснить даже без официального статуса.

Да ещё эти разговорчики про запах...

Ничего удивительного, что мне начисто снесло башню. Я не врал: благоухает моя Кусака немилосердно. Так, что хочется вдыхать её запах ещё и ещё, и желательно постоянно увеличивать дозу. Ну, меня и сорвало немножко. А Кусака неожиданно перестала сопротивляться - как тут устоишь? Но развить успех мне не дали. Едва я коснулся губами вожделенной ямки под Алининым ушком, надо мной раздался громоподобный ор поварихи:

- Я что тебе сказала, охальник?

Она неожиданно и бесцеремонно ухватила меня за ухо и резко потянула вверх. Вот мерзкая бабища! Ну, я ей это ещё припомню!

- Ай, вы что делаете?! - возмутился я и быстрым рывком отвоевал своё ухо, но это движение отдалось острой болью.

- Я сказала: кыш отсюда, ишь, развели шуры-муры!

- Завидуйте молча! - хмуро откликнулся я, собирая вещи. Кусака тоже поспешно скидывала тетрадки и ручки в сумку.

- Что ты сказал, сопля зелёная?!

Я остановился и уставился ей в лицо. Постарался передать этим взглядом всю меру своей ненависти. Повариха слегка притухла:

- Я в деканат пожалуюсь... - проворчала она, скорее чтобы сохранить лицо, а потом убралась восвояси.

Но момент было уже не спасти. Может, мне бы сейчас удалось поцеловать Кусаку, может, сегодня бы закончилось моё полуторагодовое заточение в этом безответном чувстве!.. Что ж, надо лучше место для свиданий выбирать...

- Как твоё ухо? - обеспокоенно поинтересовалась Алина, когда мы с ней вышли на крыльцо. Я-то ожидал упрёков... Ах да, она же у нас маленькая мисс Сострадание...

- Ну... вообще-то, болит... - признался я. Обычно так у мужиков не принято, но получить порцию сочувствия от Кусаки хотелось сильнее, чем сохранить лицо.

- Дай, я посмотрю...

Будь осторожна, мучительница моя...

Алина бережно коснулась пылающего уха прохладными тонкими пальчиками, и по всему моему телу разбежались Кусачие мурашки. Они будоражили меня так, что стоять неподвижно не было никакой возможности, и я будто бы невзначай приобнял девушку за талию.

- Руки прочь! - строго скомандовала она.

- Ты почему такая злая? - возмутился я и тут же резко втянул воздух сквозь зубы: ухо прострелила резкая боль.