- Пиццу возьми, - подтолкнул я к ней открытую коробку.

- Нельзя есть во время учёбы, - наставительным тоном ответила она.

- Кто тебе сказал такую чушь? Это ж самый кайф.

- Это мешает усвоению материала.

- Зато выстраивает положительные нейронные связи с учёбой.

- С едой. Садишься заниматься - и сразу чувствуешь голод.

- Какая ты зануда! Тебе с самой собой не скучно?

- Нет. У нас со мной прекрасные отношения и полная гармония. А ты что, когда физику учишь, ешь постоянно?

- Нет, но иногда могу себе позволить. Всё время держать себя застёгнутым на все пуговицы, а булки поджатыми - вреднее, чем есть по время учёбы. Надо уметь расслабляться.

- Уверена, в этом ты мастер!

- Не завидуй, я и тебя могу научить, - я пододвинулся к ней поближе, навис, вдыхая тонкий нежный Кусакинский аромат.

- С-спасибо, - пролепетала она, испуганно отклоняясь. - Мне и в напряжении неплохо живётся.

- Ты просто другого ничего не пробовала, - я положил руку на спинку её стула и осторожно тронул пальцами за локоть. О, этот физический контакт... у меня буквально фейерверки взрывались в голове от ощущений, причём именно с Кусакой. С другими даже во время секса я такого заряда эмоций не получал, как от прикосновения к её локтю, причём через ткань кофточки.

Она преувеличенно внимательно посмотрела на него и двумя пальчиками сняла мою руку.

- А ты что, Гаршин, решил меня испортить? - усмехнулась Кусака с таким сарказмом, как будто это она у нас главная грешница на факультете, а я так, стажёр неопытный.

- Почему бы и нет? - усмехнулся я ей в тон. - Думаешь, не смогу тебя удивить?

Ох, я бы так постарался, так постарался...

- Думаю, не сможешь взять меня на слабо. Это всё игры для незрелых подростков. Мне они не интересны.

И серьёзная такаааяяя...

Я выпрямился.

- Ладно. Не интересны, так не интересны.

Врёт она всё. Обожает со мной препираться, а когда я отстаю, то откровенно скучает - чем не доказательство, что я её уже поймал?

Но если девочка хочет, пусть всё будет по-взрослому. Уверен, позитивные эмоции, которые я могу ей дать, будут намного сильнее.

- Съешь пиццу - и я перестану тебя провоцировать. Позанимаемся и поедем к тебе.

- Чего?

- Ну, я тебя подвезу до дома.

- Да не нужно.

- Нужно. Ты же такая занятая, а на машине намного быстрее, чем на троллейбусе.

Алина задумалась, кусая губы. Губы покраснели и чуть припухли, и я просто не мог оторваться от этого зрелища. Чёрт, вкусные, наверное, сладкие такие... как же хочется попробовать! Тесла, дай мне терпения!

Кажется, Кусака заметила, как я залипаю на её губы. Щёчки тоже вспыхнули, и чтобы скрыть смущение, она всё-таки взяла кусочек пиццы, откусила и стала сосредоточенно жевать. А я продолжил пялиться. Ну вставляет мне смотреть на Кусачку.

- Гаршин, ты на мне дырку прожжёшь! - проглотив кусочек, возмутилась она.

Сама виновата. Если б разрешала обнимать, я бы не сверлил так взглядом.

Алина

Гаршин смущал и нервировал меня своим поведением до последней степени. И самое главное беспокойство состояло в том, что я не понимала, зачем он это делает. Чтобы я отказалась от репетиторства? Так ведь сам уговаривал и настаивал... Просто из желания побесить? Блин, ну двадцать лет человеку - не может же он заниматься такими вещами на полном серьёзе или не отдавать себе в этом отчёт. Думать о том, что он может питать ко мне какие-либо положительные чувства, я наотрез отказывалась. Во-первых, у него есть Катя (кто ходит на дискотеку с просто подругой? Не смешите меня!), а во-вторых, эта мысль отдавала в животе странным, смутным, сладковато-горьким волнением, от которого становилось не по себе. В принципе, ничего удивительного в этом ощущении нет: любой девушке приятно вызывать симпатию в таком мачо, как Гаршин. Но дальше я в этом направлении не сделаю ни шагу! Ещё не хватало пополнить ряды его тупоголовых поклонниц!