Хотя до завершения карьеры бедуинские девочки, как правило, не доживали. Начинали они с богатых "временных мужей". После того, как те выжимали из них все соки, их отдавали в гостиницы попроще. После этого перевозили в страны победнее: Иорданию, Йемен. По дороге их насиловали, убивали или они погибали, пытаясь сбежать.

Насер встал и улыбнулся новоиспечённой жене, кивком показывая на лестницу, ведущую на второй этаж. Асма втянула голову в плечи и торопливо засеменила к лестнице. Волк, скрепя сердце, пошел за ними.

Впереди торопливо поднималась по ступеням женщина, что привела девушку вниз.

Она дошла до конца коридора, остановилась возле номера и отперла дверь. Насер сделал шаг внутрь, но Волк схватил его за плечо, останавливая.

–Нет, генерал! –он покачал головой.

–Извини, забыл, – прошептал Насер, не глядя на Волка.

Его глаза жадно ощупывали фигуру девушки. Волк шагнул внутрь номера, на ходу вытаскивая пистолет из-под короткой, черной, кожаной куртки. Осмотрев номер, он спрятал пистолет и коротко сказал:

–Можно.

Ястреб подтолкнул девушку внутрь, зашел и запер дверь. Волк подошел к окну и повернулся спиной к генералу. Он так сжал зубы, что челюсть свело судорогой. Волк ненавидел эту часть своей работы. Но оставить генерала одного, в незнакомом месте, да еще и наедине с девушкой он не мог. Слишком велик был риск. Иногда ему казалось, что генералу как раз таки нравилось, что Волк стал невольным свидетелем его утех.

Он слышал шорох упавшей на пол одежды. Он чуял густой запах бурого, алого, вязкого, как томатная паста, страха девушки. И пряный аромат возбуждения Насера: жгучий красный перец, куркума и острые нотки гвоздики, которую Волк ненавидел всей душой.

–Ты сладкая, знаешь? –горячий шепот Ястреба, смешанный с тяжёлым запахом специй, зазмеился по комнате, сверля уши Волка.

–Как скажете, добрый господин, –едва слышно ответила Асма.

А потом раздался стук. Глухой, деревянный, громкий. Волк подскочил от неожиданности и повернулся, на ходу снимая пистолет с предохранителя. Но оружие не понадобилось. Это не было вторжением извне, как он сначала подумал. Никто не ломился в дверь. Это Насер вторгся в девушку. Он схватился двумя руками за шишечки на деревянной спинке кровати, загнал Асму в угол и зарычал. Она вскрикнула. Волк закрыл глаза и отвернулся. Но этот стук бил по нервам, костям, сухожилиям. Сверлом вгрызался в мозг. Насер вбивал девушку в кровать, рыча и шепча горячечный бред, который обычно льется изо рта возбуждённого мужчины.

Сначала она кричала. Через десять минут только тихо скулила. Через двадцать минут она затихла, а стук становился все громче. Волк подумал было, что девушка потеряла сознание. Это было бы наилучшим выходом из положения. Но он, к сожалению, услышал ее тяжелое дыхание. Ее молчание еще больше разозлило и возбудило Насера. Он удвоил усилия. Кровать жалобно скрипела под ним. А он впал в транс. Ястреб хотел только слышать ее крики, стоны и мольбы о пощаде. Но у Асмы явно не осталось сил. Или ее сковало усталое равнодушие жертвы, которая поняла, что ей не уйти, и поэтому замолчала, принимая свою горькую участь. Волк не хотел проверять свои догадки. Не хотел поворачиваться, чтобы проверить: жива ли она? Хотя по должности ему полагалось следить и за этим тоже. Если девушка погибнет от внутренних разрывов, скандала и огласки не избежать. Ираку приходится учиться играть по новым правилам –законам западной демократии: это когда все делают всё, что и раньше, но тихо, а не в открытую.

–Насер, вы рискуете, –негромко заметил Волк, продолжая смотреть на пустую и разрушенную бомбежками улицу.