Лиля молчала.

–Я так и думал, –саркастически протянул Волк. –Я тебя вез в трюме рыболовецкого траулера. Мы в этом трюме с тобой были совершенно одни. И я там тебя мог и вдоль, –он положил руку на одеяло и дернул его на себя, –и поперек, –одеяло соскользнуло, обнажая ее грудь, –и даже с переворотом. А ты же ничего не помнишь, правда? –он склонился над Лилей так низко, что практически прикоснулся губами к ее рту.

Она отвернулась и всхлипнула:

–Ложь! Я бы знала! Я… у меня…

–Медицинская аномалия? –с издевкой произнес он. –Это да. Но если там мужчина ничего не может изменить естественным путем и твоя девственность убирается только операцией, то вполне можно пару раз сделать тебе больно. А ты ничего и не вспомнишь. Потому что я тебя, дурочка, так накачал, что ты ничего не чувствовала ни в тот момент, ни потом, –вдохновенно соврал Волк.

Пусть боится его! Пусть немного утихомирит свой горячий нрав! Он подождал ее реакции пару минут. Она, закрыв глаза и отвернувшись, закусила губу, пытаясь сдержать слезы. И Волк внезапно понял, что ему очень нравится, когда она плачет. Ее глаза с восточной поволокой становились такими блестящими и влажными!

Лиля молчала. Волк медленно встал с кровати, не сводя с нее внимательного взгляда. Она словно ждала, когда он просто отойдет подальше, открыла глаза и прошептала:

–Я вас ненавижу! Будьте вы прокляты!

–А вот это вряд ли, – зло улыбнулся Волк и пошел к двери.

Ей и невдомёк, что он уже проклят. Давно и вовеки веков. Поэтому больше никакие проклятия ему не страшны.

----- ✿(̆̃̃ღ✿}}>----- ✿(̆̃̃ღ✿}}>----- ✿(̆̃̃ღ✿}}>----- ✿(̆̃̃ღ✿}}>-----

Волк

Дом неприкасаемых располагался на окраине старой и разрушенной промзоны. Волк осторожно вел машину, объезжая кучи мусора и обломков. Машина долго петляла в темноте. Многие здания здесь были разрушены во время американских бомбёжек. Те немногие, что уцелели, превратились в убежище для несчастных, которым некуда больше идти.

Волк припарковался возле серого, обшарпанного, двухэтажного дома, в котором когда-то располагались магазины и ресторан с террасой на втором этаже. Теперь здесь тихо работала гостиница для временных браков. Так в арабских странах завуалировано называют бордели.

Железная дверь заскрежетала, тяжело открываясь. Рослый охранник вышел навстречу Волку и Насеру, который надвинул черную каскетку на самые глаза.

–Прошу вас, –вежливо поклонился охранник.

Они зашли. Посреди небольшого холла, освещенного фонарями красноватого оттенка, сидел грузный мужчина.

–Добрый вечер, кадий! –Насер снял каскетку и пригладил волосы.

Мужчина вскочил, прижал руки к груди и склонился в глубоком поклоне:

–Да благословит вас аллах, генерал! –и добавил, улыбнувшись: – Вы так вовремя! Мы как раз получили новую партию, –он достал из ящика стола планшет и протянул Насеру.

Тот сел на стул и начал просматривать фотографии. Волк стоял рядом, заглядывая через его плечо.

–Эта, –Ястреб ткнул пальцем в фото девушки с великолепными длинными волосами. –Ей сколько лет?

–Восемнадцать вчера исполнилось. Ее зовут Асма. У вас прекрасный вкус, генерал. Прикажете заключить брак? –льстиво пролепетал кадий.

–Да, – Насер откинулся на спинку стула и приготовился ждать.

Но ждать долго не пришлось. Через минуту с лестницы, ведущей на второй этаж, торопливо спустилась женщина лет сорока, ведя за руку спотыкающуюся и заплаканную девушку.

Небольшого роста, пухленькая и круглая, она семенила за женщиной и бросала испуганные взгляды на мужчин.

Волк принялся рассматривать плитки пола. Он так и научился смотреть в глаза этим девчонкам, которым не оставляли выбора. Их родители из бедных бедуинских поселков Синая едва сводили концы с концами. Потому что мужчины в этих семьях не работали. Бедуины живут не семьями, а кланами. Во главе каждого клана стоит шейх –родоначальник огромной семьи. Клан состоит из жен шейха, детей, внуков, а также более слабых братьев и сестер шейха, что не смогли основать собственные кланы. А потому влились в уже готовый. Основная функция женщин в этих семьях –продление рода. Поэтому бедуины берут в дом три, а иногда и четыре жены, каждая из которых рожает по десять-пятнадцать детей. Те дети, что смогли найти работу, приносят в дом деньги. Те, что не смогли устроиться, сидят с детьми или работают по хозяйству.