–Будешь! –Ястреб поднялся и оперся кулаками о стол. –Пока ты в моем доме, будешь делать то, что скажу.

–Это и мой дом тоже! –не уступил ему сын. –Крышей над головой меня попрекаешь? Из-за грязной свиньи? –он схватил со стола стакан с ледяной водой, подбежал ко мне и выплеснул воду мне в лицо.

–Ах ты гад! –вскрикнула я и вскочила со стула. Рула закричала. Дети громко заплакали. Жены Насера подхватили детей, отбежали в угол столовой и встали рядом с охраной.

Мои глаза немедленно покраснели и воспалились. Я очень чувствительна к воде. И хорошо знаю, что она бывает чистая и живая или мертвая и сухая. Да, именно сухая, как ни странно это звучит. Иногда мне казалось, что такая мертвая вода состоит из твердых, как камешки, кристалликов. И если приходилось ею умываться, мои глаза становились красными, пересыхали и болели несколько дней подряд. Вода, что выплеснул на меня Ахмад, колола, как битое стекло. А обида жгла, как огонь.

–Мне нужны капли! Пожалуйста! Достаньте мне капли от сухости глаз, –взмолилась я и крепко зажмурилась. –Очень больно!

–Барра! –закричал Насер сыну. –Вон!

Ахмад побледнел, презрительно сощурился. Его губы расплылись в уничижительной улыбке. Гордо вскинув голову, он по-военному чеканя шаг вышел из столовой.

Ястреб подошел ко мне и рывком сорвал никаб с моего лица, одновременно заслоняя меня собственной спиной от охраны и прислуги.

–Как ты посмела оскорбитьмужчину и тем более моего сына? Кто вообще позволил тебе разговаривать?

Я похолодела. Ноги от ужаса приросли к полу. А руки автоматически поднялись, защищая лицо. Мне показалось, что Насер меня сейчас ударит.

Ястреб перехватил мои руки за кисти и опустил их вниз. Его пальцы были сильными и цепкими. Одну руку он положил мне на плечо, второй зачерпнул рис из тарелки и поднес к моему рту:

–Ешь!

Из его руки? Я что собака или кошка? По его лицу было видно, что спорить нельзя. Но и заставить себя выполнить его приказ я просто не могла. Физически не могла. Стало так обидно и мерзко! Протянув руку к столу, я взяла вилку и тихим спокойным тоном сказала:

–Поем с вилки с вашего позволения.

Он молча выбил вилку из моих рук. Она громко зазвенела, свалившись на пол. Кто-то из прислуги протяжно вздохнул. На него немедленно зашикали со всех сторон.

–Я сказал: ешь, –прорычал Насер и просунул руку с рисом мне в рот.

Мне ничего не оставалось как начать жевать. Слезы сами и без моего разрешения вдруг хлынули из глаз. Многие мужчины не могут видеть женские слезы. Насер к таковым не относился. Наоборот, ему явно это нравилось. Он зачерпнул ещё одну горсть риса и снова засунул мне в рот. На этот раз его пальцы проникли внутрь и огромный квадратный перстень оцарапал десну. Я замычала от боли, продолжая жевать.

Он всё кормил меня рисом и с каждой новой порцией делал это жестче, чем в предыдущий раз. У меня уже распухли губы, кровоточили десны и ныли зубы. А он все продолжал издеваться надо мной.

Наконец, ему надоело. Он отодвинул тарелку в сторону, взял со стола салфетку и вытер пальцы. Критически осмотрел их и протянул мне руку.

–Облизывай, –приказал он.

–Что? –не поняла я.

–Ты вдруг перестала понимать по-арабски? Облизывай мои пальцы!

Я смотрела на него, не веря своим ушам. Как такое вообще может в голову прийти? Это какая-то особо извращенная дикость!

–Я жду, –прошептал Ястреб и прижал руку к моим губам.

И в этот момент я вдруг поняла, что он может делать со мной вообще всё, что захочет. И что выхода у меня нет никакого. Мне просто здесь не выжить! Осознание было страшным, ясным и мгновенным, как вспышка молнии в мозгу! Рядом полно людей. Его дети, жены, охрана. А ему наплевать, что все смотрят. Чти дети тихо плачут, а матери их успокаивают, боясь даже вздохнуть. И что самое ужасное: этот кошмар здесь норма, которая никого не удивляет. Генерал Насер так привык к абсолютной и безграничной власти, что понятие "нельзя" у него давно засохло и отпало. Осталось только до невозможности распухшее "можно, потому что я так хочу". И мне придется играть по этим правилам, иначе… лучше даже себе не представлять, что иначе.