Волк посмотрел на напряженный взгляд Лили и улыбнулся. Она медленно зачерпнула рис. Две первые жены Насера с интересом уставились на нее. Самый младший ребенок лет трех даже перестал грызть финик, который он извлек из риса, и, открыв рот, ждал продолжения спектакля. Насер спокойно и медленно ел, не поднимая глаза от тарелки.

Лиля взяла вилкой горсть риса, осторожно и медленно поднесла ко рту. Одной рукой отодвинула вуаль никаба, вторую попыталась засунуть под ткань, в рот. Длинные, слегка загнутые вверх зубья вилки зацепились за решетчатую ткань вуали и намертво застряли в ней. Шумно дыша, Лиля попыталась отцепить их и весь рис просыпался на платье и стол. Жирные пятна мясного, с сухофруктами, соуса растеклись по белоснежной скатерти.

Жены и дети Насера захохотали. Волк не выдержал и рассмеялся вместе с ними. Потому что Лиля застыла с вилкой в никабе, боясь пошевелиться, и в ее глазах явно читалась мольба:

–Кто-нибудь, помогите!

Рула, пряча улыбку, быстро и ловко отцепила вилку от никаба и погладила Лилю по плечу, шепча ей на ухо что-то ласковое и успокаивающее.

Единственный, кто не смеялся, это Ахмад, старший сын Насера. Он досадливо поморщился и громко спросил:

–Отец, зачем ты притащил сюда эту иноземную дурочку? Она явно маджнуна шуайе-шуайе, малость прибабахнутая.

– Я не дурочка, – обиженно ответила Лиля.

–Валла! –брови Ахмада удивленно поползли вверх. –Она что по-арабски понимает? Откуда? Ясмин сказала, что она из России.

–Она из России, но ее семья из наших иракских ассирийцев, –Ястреб как ни в чем ни бывало продолжал есть.

–Что? –брезгливо поморщился Ахмад. –С каких это пор грязные и неверные ассирийцы стали нашими? Теперь понятно, почему она ведет себя, как свинья. Она и есть свинья.

Ястреб оторвался от тарелки и поднял на него глаза. Смех в столовой стих. Прислуга вжалась в стены. Охранники едва заметно напряглись.

Ястреб положил руку на стол, поиграл пальцами, на одном из которых сверкал большой квадратный перстень: черный оникс в рамке из мелких бриллиантов. Нахмурился и тихо бросил:

– Хватит! Халлас!

----- ✿(̆̃̃ღ✿}}>----- ✿(̆̃̃ღ✿}}>----- ✿(̆̃̃ღ✿}}>----- ✿(̆̃̃ღ✿}}>-----

Лиля

И этот туда же. Да за что они нас все так ненавидят? И иракцы, и курды, разделённые многовековой ненавистью, сходились только в одном: в ненависти к нам, ассирийцам. Наша истинная вера, из времен самого Христа, раздражала всех, включая более поздних христиан.

Единственный, кто нас защищал –это Саддам Хусейн. Правда, бабушка Иштар говорила, что у него были свои интересы. В основном, тесная связь с наложницами, многие из которых были ассирийками. Никто не знал почему, но Саддам очень любил незаконнорождённых детей от ассирийских женщин. Сам факт существования этих детей тщательно скрывался.

Начиная с 80-х годов Саддам очень боялся американцев. Тайные интриги уже раскачивали его трон. Поэтому моя бабушка испугалась. Она знала, что как только американцы ворвутся в Ирак, ассирийцам придет конец. Так и случилось.

Многие из наших тогда сбежали. Многих убили. Бабушка всегда плакала, когда смотрела новости по телевизору. Я тогда была маленькая, но ее слезы запомнила слишком хорошо.

–Как хорошо, что мы здесь, в нормальной стране, а не там, –шептала бабушка, прижимая меня к себе. –Мы здесь не дети шайтана, а просто этническая группа.

–Этническая группа, –повторяла я, заучивая трудные для ребенка слова.

–Хватит, Ахмад! –повторил Насер уже громче. – А теперь послушай меня, сын. Вот как всё будет: ты начнешь ее уважать.

–Не буду! –вспыхнул Ахмад и вскочил, опрокинув стул.