И он накрыл мои пальцы своими…

Сердце забилось чаще, и я почувствовала, что краснею. Конечно, это была игра. Игра, чтобы поставить посла на место и умерить его гордыню, но эта игра отдалась болью в моей груди. Через меня словно прошла молния, и я сидела ни живая, ни мёртвая и уже не слушала восхищённых речей посла, а рука Лайонела тем временем продолжала лежать на моей. И тогда я не выдержала и первой аккуратно высвободила пальцы, но тут музыка сменилась, стала медленнее и мелодичнее, и король, вновь взяв меня за руку, под взглядами всех присутствующих вдруг повёл в центр зала.

– Я танцую отвратительно, – признался он, наклонившись к моему уху, едва мы достигли места, – поэтому Вам придётся мне помогать. И не только с танцем, потому что я уже не могу на них всех смотреть.

Лайонел ничуть не преувеличивал. Он действительно танцевал отвратительно. Даже хуже, чем отвратительно, и постоянно наступал мне на ноги. Должно быть, за пять лет изгнания он начисто забыл все фигуры, а может, и не знал их, наверное, поэтому мы никогда с ним и не танцевали. Даже на свадьбе и даже после коронации. Я же, осознав всю тяжесть ответственности, просто стала ему подсказывать. Здесь поворот, здесь прыжок, здесь поклон, а здесь смена места. Иногда он путался, но на это вряд ли кто-то обратил внимание. На глазах у придворных Лайонел танцевал впервые. И он впервые танцевал со мной. Когда мелодия стихла, зал громко зааплодировал. Сильнее всех хлопал Хивел ап Ливелин. Все фрейлины смотрели на меня с завистью, и, едва Лайонел усадил меня на стул, опустили головы и глаз до самого конца ужина больше не поднимали. Правда оказалась медленной и тягучей. Наш танец был не для посла, а для них. Чтобы все придворные куртизанки наконец перестали крутить перед королём хвостом. Чтобы решили, что он признал меня, как свою жену, и отдал своё сердце тоже мне.

Шестое чувство подсказывало, что танцем дело не кончится, и Лайонел этой ночью придёт в мои покои. Всё с той же целью, чтобы его оставили в покое. _______________________________________________________

* Совместная спальня достаточно редкое явление в знатных семьях того времени. Обычно супруги в одной кровати не спали. Яркими сторонниками общей спальни были Мария Богатая, герцогиня Бургундии, и Максимилиан I, будущий император Священной Римской империи.

** Котта – европейская средневековая туникообразная верхняя одежда с узкими рукавами.

*** Мальвазия – сладкое ликёрное греческое вино из винограда с таким же названием.

17. Глава 17

Я не ошиблась. Король посетил меня в начале двенадцатого, спустя три часа после ужина. Марта, Грейс, Флора и Бетси уже разошлись по комнатам, и только Пэтти осталась, чтобы расчесать мне волосы.

Лайонел пришёл один, без слуг и без охраны. Корона, тяжёлая цепь и котта, обшитая по краям горностаем, также остались в его покоях. На нём были только коричневые кожаные штаны да просторная белая рубаха с узкими рукавами. Как в нашу первую брачную ночь.

А я, как в нашу первую брачную ночь, сидела на кровати. Пэтти, низко поклонившись, тихо вышла за дверь. Её никто не гнал, но в этот раз она всё поняла без слов.

Я не знала, что мне делать, и не знала, как вести себя дальше. С Лайонелом было что-то не так. Он стоял около дверей, слегка пошатываясь, и некоторое время мы молчали и словно играли в гляделки. Первым не выдержал он и, всё также пошатываясь, подошёл ко мне и сел рядом. Но не на стул, как он садился обычно, а на кровать.

И, когда он оказался в нескольких дюймах от меня, я поняла наконец, что случилось. Лайонел выпил и выпил крепко. И уже не вино, как было за ужином, пока он травил байки о своём детстве, а Хивел ап Ливелин слушал, развесив уши. Это было что-то покрепче. Гораздо крепче.