— Часа два, как родители начали выяснять отношения.

— Ясно, — я взглянула на дверь спальни.

— Закрыла, — успокоила меня Ника.

— Хорошо, — я повалилась на подушку и уставилась в серый потолок. — Надеюсь, ушел до утра, — добавила тихо и закрыла глаза.

Ника последовала моему примеру и легла в постель.

— И я, — добавила она тихо.

В квартире на какое-то время наступила тишина. Лишь с кухни доносилось звяканье посуды и голос мамы. Она или жаловалась на свою судьбу коту, или позвонила подруге и пересказывала очередную ссору с дядей Гришей.

— Ник, сколько времени? — спросила я.

— Час.

— Еще семь часов можно поспать, — проворчала я, поворачиваясь на бок.

Я уснула сразу. Ссоры мамы и ее мужа были настолько привычны, что ни я, ни Ника уже не обращали на них внимания.

Я давно оставила попытки разобраться в их причинах, просто закрывалась в комнате и пережидала. А вот сестра иногда старалась помирить родителей. Да и я в ее возрасте пыталась разобраться во взрослых проблемах, заступиться за маму, но как-то получила тяжелую оплеуху от дяди Гриши и желание сошло на нет.

— Агата, — шепот Ники пробивался сквозь вязкий сон.

— Что? — я приоткрыла один глаз. За окном светлело. — Сколько сейчас?

— Двадцать минут пятого.

— Ты что меня разбудила так рано? — ворчала я.

— Папа вернулся. Мне страшно, — прошептала сестра. — Они опять ссорятся.

И я поняла, что женские и мужские выкрики — это не продолжение моего сна, а реальность.

— Хватит… Гриша, — я разобрала, присев на кровать.

С маминым криком в голову ударила кровь, в ушах загудело и ладони стали жутко холодными.

— Когда он вернулся? — я шарила по полу руками в поисках шорт.

— Минут пять назад, — тихо говорила Ника, забравшись на мою постель. — Папа еще с кем-то поссорился около подъезда.

— Ясно, — я мышкой прокралась к шкафу и достала рубашку.

— Что ты хочешь сделать? — спросила сестра.

— Ничего, Ник. Мне так спокойнее, — пояснила я свои действия.

Уже не в первый раз мне приходилось сбегать на время из дома. На то время, пока отчим не протрезвеет. Когда он выпивал, именно я становилась его главной проблемой в жизни. Словно это я уволила его с работы или столкнула его со ступеней, а он сломал ногу и из-за этого три месяца провел на больничном.

Громкие шаги, брань — и мы с сестрой вздрагиваем от удара по двери нашей спальни.

— Проблема! — кричит дядя Гриша. — Спишь?

— Не отвечай, — шепчет Ника, плотнее прижимаясь к моему плечу.

— Оглохла? — выкрикивает вновь и несколько раз дергает дверную ручку. — Опять все из-за тебя. Зачем ты полезла в наш разговор? А?!

— Ой, — пискнула сестра.

— Гриш. Гриша. Гриша, хватит, — уговаривает мама. — Агата ни в чем не виновата.

Я наблюдаю за очертаниями двух фигур сквозь мутное стекло.

— Ну конечно. Эта, — мужчина машет рукой, — как откроет свой поганый рот, ляпнет что-то, все и сбывается. Я остался без прав.

— Гриш, ты глупости-то не говори. Я же просила тебя не садиться за руль. От тебя еще пахло, — мама пыталась успокоить дядю Гришу и гладила его по предплечью.

— Я всегда так езжу, но именно сегодня меня повезли на освидетельствование. А все потому, что твоя ляпнула мне с утра за столом.

— Да ничего Агата такого не сказала, — причитала мама. — Лишь посоветовала поехать на маршрутке.

— Пусть в следующий раз молчит, — рыкнул мужчина. — Слышишь меня, проблема? Не открывай свой поганый рот. Вообще мне не попадайся на глаза.

— Гриш, ну зачем ты так? Ника все слышит. А она тебе все же дочь, — мама привела последний аргумент из имеющихся у нее в арсенале, после которого отчим немного успокаивался. — Что она о тебе будет помнить? А у нее возраст такой сложный. Четырнадцать лет девочке.