Мне никто не сказал об этом прямо, но я и сама догадалась, что так будет лучше для Макарушки и, конечно, для нашего сына. Ведь оба они — волколаки, а я — просто девочка, которой однажды повезло встретить своего любимого и единственного. По-настоящему единственного, по-настоящему любимого. И совсем не так, как у людей, которые могут сходиться-расходиться, жениться-разводиться. Нет. Я знала, что Макар уже никогда не бросит меня, пока смерть не разлучит нас. А ведь именно так я и хотела — вместе и навсегда, безо всяких «но» или «если». Перестать чувствовать себя игрушкой, которой поиграются и бросят. Стать той, за которой пойдут и в огонь, и в воду. Макарушка уже доказал, что способен даже собственную жизнь отдать за меня — вот она какая, волколачья любовь и преданность…

Так что ни секунды не раздумывала, когда Римор пригласил нас обоих в Клан Чёрных. Я пошла на этот шаг с лёгким сердцем. Чуть труднее оказалось фактически оборвать все связи с родителями, одногруппниками и всеми остальными людьми. Для всех я стала просто влюблённой дурочкой, которая втюхалась по уши в какого малознакомого парня и сбежала к нему. Впрочем, так и почти и было. Но я не жалела о своём выборе.

В который раз глядя в бесконечность любимого взгляда, сейчас я ловила себя на мысли, что счастлива, пускай вопреки всему и всем, но счастлива безмерно. При этом тревога существовала постоянным фоном. Именно она, а вовсе не маленький крепыш во мне, будила меня по ночам и заставляла иной раз снова и снова задумываться о будущем.

Я гнала эти мысли, но они снова нагоняли меня. Особенно по ночам.

— Спи, любимый, — я ещё раз поцеловала Макара, зная, что он непременно послушается меня и заснёт. — Я только воды попью и вернусь.

— Хорошо. Только не броди долго.

— Не буду, — улыбнулась я.

Мой волколак спокойно закрыл глаза, устроившись на подушке. А я, кряхтя, перекатилась на другой бок и потихоньку выбралась из кровати.

Передвигаться с каждым днём становилось всё труднее, хотя в основном беременность проходило легко. Никакие токсикозы не мучили меня. Иногда затекали конечности, но в окружении заботы такие мелочи едва ли доставляли реальные неудобства. К тому же я постоянно находилась под присмотром. Мы поселились в доме Альфы Чёрных. Строение напоминало какой-то средневековый бастион с кучей коридоров, ходов, выходов и различных комнат.

Чёрные жили намного скромнее Клана Белых. Ни к какой избыточной роскоши они не тяготели. Всё практичное, функциональное, что называется «на века». Поначалу было непривычно, но я быстро адаптировалась в новых обстоятельствах и не жаловалась. О чём мне было горевать?.. Разве что немного не хватало общения. Наверное, поэтому я не переставала вспоминать Машку. Так хотелось хотя бы чуть-чуть поболтать с ней, о любой фигне, даже просто ни о чём. Но, увы, такого себе не могли позволить ни она, ни я.

Да и не факт, что Машке теперь было какое-то дело до меня. Ведь, как выяснилось, она тоже оказалась волколицей. Наверняка у неё появились новые друзья из её Клана, новые заботы, новые интересы. Вдобавок наш Клан Чёрных и её Клан Белых враждовали между собой, хотя никаких открытых конфликтов пока, тьфу-тьфу, не случалось. Но я с ужасом думала о том, что однажды всё может перемениться. Не дай бог… Или, как говорят волколаки, упаси, Луна! Лучше было даже не представлять, чем такая стычка может обернуться для всех…

Была ещё одна причина, которая не позволяла мне забыть об этом. Не хочу заниматься всякой мистификацией, но порой мне казалось, что именно по этой причине я так тревожусь и плохо сплю. Я будто бы слышала, точнее чувствовала, жестокие тягучие призывы о помощи — то свирепые, то жалостливые, то громкие, то совсем тихие, едва слышные. Призывы сломленного, поверженного и давно отчаявшегося существа.