Облегчение захлестнуло его – ну, теперь он точно в порядке. Ничего так не отвлекает от женщины, как кусок телячьего мяса и жаренная картошка!

– Ну-с… приступим! – потерев от удовольствия руки, Максим Андреевич налил себе пятьдесят граммов принесенного вместе со стейком настоящего кубинского рома, любуясь капелькой, потекшей по запотелой стенке бутылки.

Стейк явно принесли давно, но поднос был с секретом – маленькая лампочка свидетельствовала о том, что мясо не остынет, пока не иссякнет заряд батарейки под нагревательным устройством.

Умно! – похвалил Родин про себя предусмотрительность ресторана, из которого доставили еду.

Поднял наполненную рюмку и замер на мгновение, размышляя, какой лучше всего тост подойдет к данной ситуации. И слегка поморщился – уж явно не тот, что приготовила для него сестра, оккупировавшая зачем-то его квартиру.

Так ничего и не придумав, Максим Андреевич молча вздернул рюмкой, чокаясь с невидимым собутыльником, и влил в себя ароматную, сладковато-островатую на вкус жидкость, напомнившую ему о прекрасных днях, проведенных когда-то на Острове Свободы.

Ром пошел хорошо – гладко и вкусно… как и должен. Последовавшая за ним картофелина сдобрила букет закопченым запахом костра, идеально приготовленный кусок мяса завершил ансамбль насыщенной, сочной полнотой.

Чувствуя, что его слегка повело от удовольствия, Максим Андреевич поспешил усилить впечатление еще одной рюмкой, и собирался было приступить к основательному разделыванию стейка, как вдруг звук с противоположной стороны дивана привлек его внимание.

Машинально глянув в направлении звука, он вздрогнул и быстро отвел глаза – девушка в красном ёрзала, зажимая между коленями его пальто, сбившееся в кучу, медленно мотала из стороны в сторону головой и тяжело, сбивчиво дышала, периодически срываясь на стон.

Стараясь сфокусировать неожиданно поплывший взгляд, Родин наполнил еще одну рюмку чуть подрагивающей рукой. Медленно, акцентируя все рецепторы на вкусе алкоголя, выпил.

Нет. Он не будет думать о том, какие части тела этой малышки трутся сейчас о его пальто.

Он вообще не будет о ней думать. Какая разница, кто там стонет на другом конце дивана? И почему… они там стонут.

Хотя, дураку понятно, почему – девчонке явно чем-то сдобрили коктейль, когда она пошла в разнос после неудачи с ним. Эта та самая реакция, на которую рассчитывал мудачок из кладовки. И, скорее всего, сейчас рассчитывает, окружив с дружками клуб и карауля его двоечницу.

А она тут – с неожиданным самодовольством подумал Родин. И не тебе устраивает спектакль, дебил ты дверью стукнутый, а мне – дважды спасшему ее джентльмену из ВИП-комнаты, празднующему сегодня своей юбилей.

Чертенок в душе снова оживился – ну вот, видишь, как всё складывается! Это же и в самом деле подарок тебе на день рожденья! Ну, или плата за твои сегодняшние страдания и награда добрые дела. Да еще какая щедрая награда! От души, можно сказать!

А ты что делаешь? Вот тебе реально не стыдно?

Человек старается, стонет, спинку выгибает, пальто твое сейчас окончательно изнасилует, а ты даже не оценишь! Хоть бы глазком глянул, мученик ты великовозрастный! Никто ж не сказал – воспользуйся ее состоянием, подкрадись и закинь ее ноги к себе на плечи, спуская трусики и колготки уже до колен. Никто не приказывает тебе нащупать членом уже без сомнения мокрую щёлку, а потом медленно, чтоб не очнулась, протолкнуться внутрь – насаживая ее на себя всё глубже, раздвигая тугой, пульсирующий колодец и глуша ее стоны жаркими поцелуями… Никто не сказал – трахни ее, Макс, да так, чтобы орала от наслаждения, чтоб от оргазма очнулась и сама на тебя налезла, прыгая у тебя на члене, пока ты пытаешься поймать губами ее темные от возбуждения соски…