Однако, Максим Андреевич бы человеком разумным и в любой ситуации старался держать себя в руках. Поэтому вместо того, чтобы бить посуду, он глубоко вдохнул… выдохнул… и с размаху врезал кулаком по столу.

Тяжело дыша, завис на мгновение над подскочившими приборами, упираясь в него обеими ладонями...

И, совершенно неожиданно, вспомнил про Барса, оставшегося сегодня, как и он сам, в одиночестве.

В сердце тревожно кольнуло. Не обидели ли его расходящиеся по домам разочарованные гости? Не выпустили ли из квартиры? Барс, конечно, не дурак – дорогу назад найдет… Но мысль о том, что любимый кот может в снежную ночь оказаться один на улице, была крайне неприятной.

Звонить родственникам снова не хотелось, тем более – что они могли сделать, если уже уехали из его квартиры? Вместо этого он решил не задерживаться, хоть и обидно было отвалить такую кучу бабла ВИП-комнату, которую почти не использовал. Выпьет еще пару рюмок в честь дня рожденья, съест по-быстрому стейк, который уже успел заказать, и домой, в его прекрасный зимний сад с видом на город, почесывать Барсу спинку.

***

Заказ не приносили довольно долго – вероятно, сказывался наплыв посетителей в честь юбилея клуба. Недовольный Родин пытался расслабиться, снял пальто, повесив его на стоящую в углу вешалку… уселся на мягкий, удобный, кожаный диван темно-вишневого цвета. Несколько раз сам себе подливал в бокал шампанского, принесенного заранее и поставленного в классическое ведерко со льдом.

Но ничего не помогало – тревога за кота не проходила, сидеть и ничего не делать всё больше и больше становилось невмоготу.

Напрягало всё, даже музыка, непривычная для его уха – он даже и не знал, что вибрация от басов может быть настолько сильной, что в буквальном смысле пронизывать всё тело, от мозга до кончиков пальцев на ногах.

Наконец, не выдержав, Максим Андреевич встал и решил, что позвонить сестре – менее болезненный вариант, чем сидеть тут в собственный день рожденья и забивать голову картинами Барса, попавшего на заснеженной дороге под машину.

Официанта с заказом все еще не было, и он решил выйти на минутку на улицу, чтобы не звонить из гремящего музыкой клуба. Он всё-таки «занят», а не «развлекается».

– Я на минутку… – сообщил распорядителю, сторожащему возле прохода в танцзал.

Тот степенно кивнул в ответ.

Танцпол, уже набитый людьми как селедками, невозможно было пересечь без того, чтобы погрузиться в самую толкучку и не получить под ребро чьим-нибудь локтем, поэтому ему пришлось обходить зал по периметру. И в какой-то момент, чтобы не попасть под ноги скачущей паровозиком, сильно поддатой компании ему пришлось даже отступить в глубь коридорчика, ведущего в туалеты.

Здесь вдруг стало намного тише и спокойнее – будто его отделило от общего зала невидимой звукоизоляцией. Даже сполохи светомузыки не так били по глазам.

Максим Андреевич тут же решил, что на улицу выходить не обязательно – можно позвонить и из туалета. Тем более, что снаружи могут орать пьяные голоса, и сестра быстро его вычислит. Всё ещё не веря, что в сорок лет должен что-то делать в тайне от родни, он с опаской набрал номер сестры.

Ира ответила не сразу – гудков через пять, когда он уже хотел нажимать отбой.

– Эййй… Максик… А я уже думала, ты никогда не придешь… – сестра пьяно икнула.

Родин закатил глаза. Кто-нибудь сегодня будет вести себя адекватно?

– Я никуда не пришел, – сухо ответил он. – Я тебе звоню.

– Ой… – по паузе стало, что Ира тупо пялится в телефон. – И в самом деле… – она хихикнула и снова икнула. – Вот я дууурааа… Макс, ты меня прости, а? Я такая дууурраа… такая дууурааа…