– Ну, проходи, – женщина кивнула на вторую дверь в сам кабинет ректора.

Ректор моей академии был уважаемым старцем, больше политиком, чем магом, членом Магистериума. Он ничего не преподавал, не знаю, управлял ли академией, но выполнял представительские функции. Легко входил в кабинет императора и, в целом, мог выбить любые преференции для моей альма-матер.

Ректор школы ведьмаков же был мужчиной ближе к пятидесяти, но при этом сохранившим военную выправку и силу. Он сидел боком за массивным столом, откинувшись в кресле, и хмуро читал какие-то бумаги на вытянутой руке так, словно у него были проблемы со зрением. Я нервно кашлянула, молча вынула конверт, положила на стол ректора и придвинула к нему. Мне показалось неуместным отвлекать ректора от чтения.

Мужчина медленно перевел взгляд на меня, потом – на конверт, потом снова – на меня. Как у ведьмы в предыдущей комнате, на его лице медленно отразилось понимание. А затем и вовсе лицо ректора посветлело, и он выдал:

– Какая хорошенькая!

И произнес он это не с каким-то пошлым контекстом, нет. Это было восклицание, полное умиления. Так говорят о младенцах или котятах. Но не о студентках выпускного курса!

– Меня зовут Аннабель Ахшар, и я приехала по обмену в соответствии с решением…

– Да-да, – отмахнулся ректор и кивнул на гостевое кресло. – Располагайся. Как добралась? Уже заселилась?

– Э-э-э… – растерянно протянула я. – Добралась хорошо. Еще не заселилась.

– Ну это ты зря, коменданты у нас с норовом, перерабатывать после шести не любят, – добродушно сообщил ректор, пальцем подманив конверт с моими бумагами к себе.

Я скосила глаза на настенные часы, которые показывали полседьмого. Очень хотелось задать очевидный вопрос, но почему-то мне показалось, что именно этого от меня и ждет ректор. А я не была уверена, что хочу оправдывать ожидания человека, решившего со мной посюсюкаться.

– Так-так-так, что тут о тебе пишет мой мно-го-у-ва-жа-е-мый визави? – проговорил ректор Холл, вспарывая бумагу конверта.

О содержимом послания я знала: внутри был мой табель с идеальной успеваемостью и письмо, полное такой приторной вежливости, что хотелось глотнуть лимонного сока после прочтения. Вообще-то совать нос в запечатанные конверты – дурное дело. Но я-то совала, пока конверт еще был не запечатан… и не сама, а с помощью ректорской секретарши и коробки пирожных, приложенных к ней.

– Ты посмотри, неужто старый сыч прислал нам такое сокровище! – ректор поцокал языком, рассматривая, буквально любуясь моим табелем. – Знаешь, Анни, я в жизни не видел таких идеальных табелей у своих бестолковых студентов. И мне даже немного жаль, что тебя отправили к нам, потому как влиться в учебу, конечно же, нормально не получится. Все ж таки, как ни крути, а ты – магесса, у вас одна магия – магия цифр…

Я почувствовала легкое раздражение. Ведьмаки считали нас бездушными счетами, а мы их – малограмотными дикарями. Ни то ни другое не отражало сути, но противостояние передавалось от поколения к поколению, и кроме указа императора я не знала ни одной причины, почему это все должно было измениться.

– Вот что! – ректор вдруг весь подобрался, словно ему в голову пришла гениальная идея. – Ты не переживай за табель. Я предупрежу преподавателей, и они без проблем поставят тебе красивые оценочки.

– Э-э-э… – растерянно протянула я.

– Чтобы не портить твой прекрасный табель! – пояснил ректор.

Выглядел он просто сама душка. Эдакий добрый дядюшка, заявившейся с мешком конфет для любимой племянницы. И это мне не понравилось.