— Спасибо.

— А мое мнение тебя не интересует? — с вызовом смотрю на отца. Впрочем, все как всегда. Все преференции только старшему. Он же у нас свет в окошке. Гордость и опора семьи, а я так… Досадное недоразумение.

— У тебя был шанс проявить себя, — криво усмехается отец. — А ты как всегда его упустил.

Да, я жалкий неудачник. Ничего у меня не получается.

— Но так нельзя! — зачем-то пытаюсь спорить, хотя все и так понятно.

Меня уже списали. Все. Можно даже не пытаться.

— Полежишь, подумаешь, — небрежно дергает он плечами. — Без телефона и друзей своих непутевых.

— Нормальные у меня друзья.

А главное, верные. Не бросили одного. Только в больницу их не пустили.

— Конечно. — Отец неприятно кривится. — Что-то в соседних палатах никого их них нет.

— Так получилось.

— Хочешь идти — иди. Но я в этом не участвую.

— Можно мне хотя бы мужика в помощь?

— Посторонние в отделении запрещены, — торжественно усмехается врач.

Точно издевается. Он-то за что? Ему-то я где насолить успел? Или просто из вредности? Ну и подавитесь!

— И правильно, — соглашается отец. — Разбирайся сам.

— Ну ты же понимаешь…

— Все, я сказал, — отрезает он. — Вернусь после праздников, и поговорим.

— Пойдемте, я вас провожу.

Зашибись. Откидываюсь на подушку и смотрю в потолок. Ну и как можно было так влететь? Все же шло хорошо. Треня обычная. Ничто не предвещало. И чего меня понесло на турник? Пацаны еще подначивали. Выебнуться решил? Выебнулся. Сорвался и приземлился на обе кисти.

— Можно? — Медсестра робко заглядывает в палату.

Та самая, с глазами-блюдцами. Надо же, какая послушная. Может, я и недооценил.

— Кофе? — усмехаюсь и сажусь на постели. — Ну наконец-то.

Девушка как ни в чем не бывало подходит ко мне, демонстративно ставит стаканчик на тумбочку и отходит на безопасное расстояние. И как это понимать? Прекрасно же знает, что я не могу взять стакан руками.

— Как я, по-твоему, должен пить? — вопросительно изгибаю бровь. Тупая, что ли?

— Прояви фантазию, — пожимает она плечами и идет к выходу.

Вот сучка. Проучить меня решила? Не выйдет.

Наклоняюсь и отпиваю несколько глотков. Гадость какая, хоть и горячая. Это же невозможно пить. Но другого, судя по всему, не будет.

— Ах да, чуть не забыла… — доносится до меня мягкий женский голос. — В тот кофе случайно упала таблетка слабительного…

То, что я пытался проглотить, фонтаном вырывается обратно изо рта и носа. Кашляю и едва не захлебываюсь.

— Ты охренела?

— Но ты не переживай. От одной ничего не будет, — язвительно улыбается медсестра и словно между делом добавляет: — Наверное.

Перспектива обосраться мне совсем не нравится.

— Твою мать, — цежу сквозь зубы. — Ты сохранилась, что ли?

Если бы я мог убивать взглядом, медсестра уже бы пала смертью храбрых.

— Позову санитарку, — как ни в чем не бывало выходит из палаты, а я обтекаю и прислушиваюсь к своим ощущениям. Лишь бы не приспичило…

3. Глава 3 Яна

С чувством выполненного долга выхожу из палаты и едва сдерживаюсь от смеха, вспоминая лицо Красовского. Так ему и надо, а то возомнил о себе невесть что. Хотя он всегда таким был. Наглым и беспринципным.

Веду плечами, отгоняя непрошеные воспоминания. Эта внезапная встреча выбила меня из колеи. Не думала, что мы с Антоном когда-то еще пересечемся. Когда-то мы учились в одном классе. Он всегда был такой красивый, статный и недосягаемый. Сын влиятельных родителей. А я обыкновенная замухрышка без роду-племени. Я любила его всегда. Отчаянно и безответно. А он только издевался и дразнил вместе со своими друзьями. Янка-оборванка… Конечно, мы были детьми, а дети, как известно, самые жестокие. Но все равно обидно до сих пор. Из-за него я не пошла в десятый класс, а сразу после девятого поступила в медколледж. О чем не пожалела ни разу. Я перевернула страницу и начала жизнь заново. Его я вычеркнула и забыла. Все у меня хорошо. И жених есть…