Когда я закрыла книгу и положила ее на прикроватную тумбочку, огромные напольные часы в гостиной на весь дом прогромыхали два часа дня. Перед обедом следовало выгулять любимую птичку герцога. Синюю “канарейку” по имени Трикси, которую запрещено было выпускать в сад, а вдруг улетит и пропадет, не умея выживать в дикой природе и прятаться от хищников. Пернатую живность я так же не жаловала, как и четвероногую. Ни разу за всю жизнь ни одному голубю черствой хлебной крошки не бросила. Но работа есть работа, а если еще и за ее невыполнение грозит драконья казнь, точно никуда не денешься. Придется исполнять порученные обязанности.

Этой птице я хотя бы могла быть благодарна за то, что не носилась по дому как молния, сбивая с люстр хрустальные подвески, и не гадила вне своей клетки, не пачкала дорогую мебель и прочие старинные ценности интерьера. Если бы Трикси делала все вышеперечисленное, жутко представить, как бы мне приходилось разгребать за ней последствия и компенсировать нанесенный ущерб.

Обычно птица совершала спокойный неторопливый облет коридоров и залов, а после, немного устав, садилась мне на плечо, выражая готовность к возвращению в клетку. Но в этот раз Трикси неожиданно стала стучаться в закрытую дверь одной из комнат, куда мне запрещалось входить. Она билась в дубовое дверное полотно, как бабочка в окно. Впрочем, бабочка рвалась на свет, с ней все понятно, а здесь я не могла сообразить, зачем певчая птичка так стремится попасть в эту комнату.

Громко пискнув, Трикси уселась на дверную ручку и посмотрела на меня. Я решила следовать за знаками, как принято в волшебных сказках. Пересадив птицу себе на руку, попробовала открыть дверь, подергав ручку вверх-вниз, и защелка замка легко поддалась. Комната не была заперта на ключ.

Войдя следом за влетевшей в открытую дверь пташкой, я сразу же обратила внимание на большое черное пианино напротив окна. Синяя птица села на спинку деревянного стула возле музыкального инструмента и снова на меня оглянулась, будто бы приглашая занять это место. Наверное, и она волшебная. Других объяснений в голову не пришло. Я никому здесь не говорила про то, что пару лет по требованию родителей ходила в музыкальную школу. За всеми удивительными приключениями в чужом мире я и сама забыла о тех уроках. По крайней мере, точно ни разу не вспоминала до этого момента.

Пройдясь по небольшой уютной комнате, я поняла, что принадлежала она женщине, причем полной моей противоположности по характеру и увлечениям. Обои, шторы и мягкая мебель были пастельных тонов, преобладали розовые, бежевые и персиковые цвета. Прежняя хозяйка этой комнаты увлекалась вязанием и шитьем, вышивала крестиком картины с цветами, птицами и солнечными пейзажами. Она собирала гербарии, почтовые марки, делала вырезки из журналов и газет с выкройками платьев, маленькими дамскими хитростями и кулинарными рецептами. Любила читать длинные ванильные романы о красивой любви со счастливым финалом. Набор косметики перед зеркалом трюмо говорил о том, что эта дама предпочитала скромный, неброский макияж.

Закончив осмотр комнаты, я снова подошла к пианино. Откинутая с клавиш крышка-клап и нотная тетрадь, раскрытая в начале романса, прямо-таки подстрекали меня рискнуть и проверить, насколько хорошо я помню собственный опыт из детства.

Стеснительно посмотрев на закрытую дверь и убедившись, что рядом никого нет, я села за пианино. Кухарка еще с утра поехала в какую-то деревню к племяннице. Герцог до вечера должен пробыть на работе. А значит, в доме никого нет, кроме синей певчей птицы, которая, перелетев на спинку кресла, продолжала очень загадочно на меня поглядывать то одним, то другим глазом. И пока я могу немного поэкспериментировать, все равно никто не услышит из тех, кто мог бы надо мной насмехаться.