Для Андрея Тимофей был каким-то инопланетянином, человеком совсем из другого мира. Он с детским доверием внимал каждому его слову.
— Не только королеву. Я ещё и герцогинь видел, — ответил тот, перебирая пальцами струны.
— Да ты что?! — присоединилась к разговору Вера и с недоверием посмотрела на Тима.
Шеф горделиво кивнул, а я еле сдержалась, чтобы не засмеяться.
— Конечно. Герцогиню, как её… — он щёлкнул пальцами в воздухе, вспоминая имя, — Кембржс… Кемриджс… мать её. Короче — Кейт. Но я называл её Катюша. — Он ответил настолько серьёзно, что даже я на секунду ему поверила.
— Да не может этого быть, — возмутилась Вера и махнула рукой.
— Отвечаю. Я сидел с ней вот так, как сейчас с тобой, за одним столом. Даже песни ей так же пел! — Тим говорил настолько правдоподобно, что ни один мускул на его лице не дрогнул, выдавая ложь. Затем, слегка приподнявшись и повернув голову в мою сторону, улыбаясь во всю, сказал: — Арина Николаевна, меня герцогинями соблазняли, но я не поддался.
Так я тебе и поверила, сказочник.
— Угу. — Я лишь кивнула и продолжила наблюдать за этим фарсом. Мне было интересно, что ещё выдаст этот врун, болтун и хохотун.
— Врёшь! Так не бывает, — запротестовал Саша и не чокаясь выпил содержимое рюмки, занюхивая свежим огурцом.
— Правда! — Тим выровнялся на стуле и поправил гитару. — Хотите знать, какая у Катюшки была любимая песня?
— Ага, — наивно, но без особого энтузиазма, закивал головой Андрюха.
С каким-то особым азартом подбирая аккорды, он запел хрипловатым голосом:
«А мне не Тани снятся и не Гали,
Не поля родные, не леса, -
В Сенегале, братцы, в Сенегале
Я такие видел чудеса!
Ох, не слабы, братцы, ох, не слабы
Плеск волны, мерцание весла,
Крокодилы, пальмы, баобабы
И жена французского посла…»
— Какой балабол, — шепнула мне на ухо Люда.
Я совсем не слышала, как она подошла ко мне.
— Сама в шоке, — ответила я, и мы обе тихо засмеялись. — Садись ближе.
Взяв с другого конца стола свою тарелку и вилку, подруга села рядом со мной.
— Мне интересно, как этот «посол» завтра встанет. Он пообещал Ване пойти с утра рыбалку.
Люда снова хихикнула.
— Может, тебе рассолу с огурцов принести? — между делом говорила Люда, достав откуда-то бутылку вишнёвки и уже подтягивая поближе мою рюмку. — У меня есть.
— Обойдётся. Пусть знает, что такое деревенская самогонка. Будет ему наказание.
Тим ещё не был сильно пьян, но это лишь дело времени, потому что расходиться пока никто не собирается.
— Андрюшину самогонку я и сама пить не могу. — Люда сморщилась, будто лимон откусила. — Ты, вон, — она кивнула на наливку в рюмках, — мою попробуй. А насчёт рассола всё же подумай.
Мы чокнулись, и я сделала маленький глоток. Сладкая, ароматная жидкость разлилась по телу приятным тёплом.
Растащить мужчин по домам удалось ближе к двум часам ночи. Тиму повезло больше всех. Во-первых, я ему не жена, чтобы пилить его с утра, а во-вторых, идти ему было ближе всех.
Сняв с него куртку и кроссовки, я с трудом уложила его на диван. Это не мужик, а медведь какой-то. Чтобы он во сне не раздавил свой телефон, я достала его из кармана и положила на стол. Накидывая на Тима плед, услышала какое-то нечленораздельное мычание.
— Значит так, Тимирязев, я делаю это в первый и последний раз, — сердито прошипела я, склонившись над мужчиной.
Я не ожидала от него каких-либо действий. Но он резко обнял меня за талию и потянул на себя. От чего я упала ему на грудь.
— Если я захочу, то тебе вообще ничего не придётся делать, — ответил он, затем ослабил хватку и повернулся на бок.