Нет, она не ребёнок. Отнюдь. Всё у неё, как надо. Но лучше об этом не думать и перед мысленным взором не воспроизводить всё то, чем природа Шушу одарила пусть не щедро, но очень даже в меру. Как надо. Гармонично.

– Вот что, – повысила она голос, потому что, видимо, решила, что я её не слушаю. Я её слушал очень внимательно, просто глаза отвёл от греха подальше. Надо как-то себя в руках держать. – Нам нужно обсудить, как мы будем жить.

– Ты меня повысила в ранге? Ура, я больше не рыжая лохматая обезьяна?

В любых сложных ситуациях лучше язвить. Это отвлекает. Проверено.

– Не дождёшься, – зажегся бесовской огонь в её карих глазах, – но любые переговоры нужно вести толерантно. Цени.

– Ценю, – кивнул я, ещё не понимая, к чему она ведёт, но подозревая, что это обычная женская уловка: состроить строгое лицо и вымогать что-то жизненно необходимое в их женском понимании.

Обычно просят. Но есть сорт людей, которые предпочитают наезжать. Судя по всему, Сусанна Айданова как раз из вторых, что тоже не удивительно.

– Ближе к делу, – подтолкнул я её к объяснениям, потому что она явно колебалась, хоть и строила из себя крутую. Видимо, дело в возрасте. Ещё не заматерела. Но кто бы только знал, как я ошибался!

9. Глава 9

– Вот что, – промокнула она губы салфеткой и посмотрела на тарелку голодным взглядом. Там почти вся порция целёхонькая. Суп она с достоинством откушала, а во втором вежливо поковырялась, отдав честь только салату. – Ты должен понимать, что нам придётся жить под одной крышей – раз, – загибала она хорошенькие пальчики, – как-то уживаться – два, вести совместное хозяйство – три. Если первые два пункта неизбежны, то на третьем я хочу остановиться отдельно. Надеюсь, ты ничего от меня не ждёшь.

Я смотрел на неё, как на заморское чудо-юдо. Шуша мой взгляд истолковала по-своему.

– Я вот всё это, – обвела она пальчиком стол по кругу, – не умею. Ни готовить, ни посуду мыть, ни пылесосом пользоваться.

– А, да. Не для того папка ягодку растил, – хмыкнул я.

– Не хами! – стукнула она кулачком по столу, а я на всякий случай подальше от неё тарелку отодвинул. А то будет то же самое, что и с вазой. Лечи её потом.

– Не дерзи! – ответил ей в тон, абсолютно не ощущая взрыва эмоций, не то, что она – Шушу просто-напросто потряхивало.

– Я хочу, чтобы до тебя дошло, – втолковывала она мне, как маленькому. – Я не собираюсь здесь ишачить. Да хуже того: я ничего не умею!

– Ты повторяешься, а я с первого раза всё понял, – склонил голову набок, рассматривая её с превеликим удовольствием. – То есть жить ты тут всё же собираешься, а всё остальное должны делать рабы? Может, тебе и попку нужно подтирать? А то не принцессино это дело. Вдруг ручку замараешь?

Шушу надо было видеть. Агонь, а не девушка. Столько эмоций, гамма экспрессии. Одни глаза чего стоили. Напалм, прожигающий до костей!

– Хам, мужлан, грубиян! – истово извергала она из себя эпитеты в мой адрес. – Настоящий дикий Орангутан! Впрочем, ничего иного я от тебя и не ожидала!

– А знаешь, я тебе отвечу почти теми же тезисами, коими ты меня недавно потчевала: не умеешь – научим, не хочешь – заставим. Я покажу, как мыть посуду и уверен: такая высокоинтеллектуальная особа, как ты, вполне способна освоить пылесос.

Она набирала в грудь воздух, открывала рот, закрывала рот, хлопала глазищами. Шушу душили эмоции. Крыть особо ей было нечем.

– Не умею, не хочу, не буду! – наконец-то «родила» она гениальное и снова расплакалась.

– Ты привыкнешь, – погладил я зачем-то её по голове.

Сусанна встряхнулась, как собачонка, глянула зло, того гляди укусит.