– Ужас…

Горд чуть со смеху не покатился, когда тот дёрнулся при звуке своего имени: вот как она это делает? Его откровенно радовало, что не он один пал жертвой удивительной прозорливости девушки. Брат недовольно посмотрел на Горда, полагая, что тот сказал его имя Даше, но Горд лишь передёрнул плечами: зачем бы ему?

Вид испуганно вздрогнувшего Ужаса он любовно запечатлел и сохранил в сознании, чтобы вспоминать в пасмурные дни.

Кони втянули ноздрями воздух, подались мордами к девушке, находя её весьма аппетитной, и Горд, прилаживая узлы и котомки к сёдлам, мимоходом шлёпнул каждого по морде, чтобы не думали разевать пасть на то, что им не принадлежит.

– Пусть Митя едет с тобой, – прошептала Даша, боязливо косясь на Ужаса, когда Горд хотел помочь ей взобраться на коня.

Нехотя он подчинился, ревниво сверкнув глазами на брата, но когда до него дошло, что она вверила ему самое ценное, горделиво расправил плечи и помог усесться перед Ужасом. После взлетел на свою лошадь и за шкирку, как котёнка, поднял лёгкого мальчишку. Злобыш запрыгнул к нему сам.

Один за другим Чёрные Всадники степенно выехали со двора. Заметив, что Митя пытался что-то сказать Дьюку, с хрипом натянувшего цепь в попытке до них добраться, придержал лошадь. Пару секунд изо рта мальчика, словно горох, сыпались только глухие звуки. Затем он несколько раз вздохнул и, будто сломав в себе какую-то плотину, выпалил в лицо скалящемуся умертвию:

– Ты больше не посмеешь обидеть меня и маму! Теперь ты именно то, чем был всегда! – похыркав носоглоткой, набрал слюны, плюнул в мёртвого отчима и гораздо тише, будто сдувшись, добавил: – Просто кусок протухшего мяса… Едем, дядя Горд, не будем заставлять маму волноваться.

Всадник хмыкнул и тронул поводья. Впервые Митя произнёс такую длинную речь и ни разу не запнулся. Отчего-то Горд был уверен, что недуг больше не вернётся к нему: мальчик победил свой страх.

С залихватским посвистом Чёрные Всадники пустились по деревенской улочке вскачь, увозя девушку и мальчика.

А наутро соседи, разбуженные шумом и наблюдавшие за ними из-за занавесок, станут говорить, что-де, Пустошь прислала за Дарькой своих Генералов, чтобы те уволокли её и мальца за грехи их тяжкие и тёмные.

Судачить, впрочем, они будут недолго. Потому что самые любопытные обнаружат посаженного на цепь Дьюка и с глупости, решив его освободить, попадутся ему на зуб.

Покусанные изрубят умертвие на куски, закопают да на том успокоятся. Только к вечеру занемогут сами, а к ночипомрут. Чтобы после, когда вся деревня уснёт, восстать вместе с Дьюком и покончить с жалкой деревушкой, не оставив там ни единого живого, только мёртвых.

Через пару дней по королевскому указу в селение прибудут вампиры. Они сгонят всех бродячих мертвецов в самый большой дом, которым являлась таверна, и подожгут. В том пламене будут все: и Дьюк, и свекровь, злобный староста и тавернщик, отказавшийся продать девушке горсть крупы.

Не будет только странного смешливого деда. Он, стоя за околицей, поглаживая бороду и усы, посмеиваясь, полюбуется, как от таверны, одним за другим вспыхивают дома, и вся деревня, ярко пылая, сгинет в пожаре. Поправив на плече котомку, свистнет чёрного пса и, опираясь на кривую палку, побредёт в ту же сторону, куда ускакали Чёрные Всадники.