— Какая грация, — продолжает он и щелкает весь сет снимков. — Зря, Славка, ты фотографией занялась. Могла бы сделать карьеру в моделинге.

— Ты это мне уже целый год твердишь, — напоминаю и аккуратно спускаюсь с небольшого подиума.

— Да, потому что ты уже целый год отбираешь у меня клиентов, — подтрунивает Феликс.

На самом деле это далеко не так. До мастерства Феликса мне еще расти и расти. Всё-таки у него многолетний опыт. Да я и не хочу отбирать у него клиентов. У нас совершенно разный стиль съемки, ее настроение и цветовая палитра.

Феликс зарабатывает фотографией, а у меня это скорей просто хобби и возможность самовыразиться.

— А у тебя разве еще кто-то остался? — быстро включаюсь в нашу маленькую словесную перепалку.

Мы улыбаемся друг другу, но полностью отвлечься у меня всё равно не получается. Жалящие мысли, связанные с Паулиной и их общим с Яном сыном, продолжают меня мучить.

Выходя сегодня из дома, я пообещала себе, что буду сильной и спокойной. Но получается из рук вон плохо.

Феликс не часто приглашает меня на съемки, но, когда это происходит, я всегда получаю удовольствие от процесса.

Обнаженку мы не снимаем. Феликс думает, что это из-за Яна. Будто он у меня до одури ревнивый и каждому хочет выколоть глаза, чтобы не пялились на меня лишний раз. На самом деле, это я просто не хочу. Дело не в стеснении, а в том, что себя всю мне приятно дарить только одному определённому мужчине.

И жадный блеск мне приятно видеть в глазах только одного определённого мужчины.

Таков мой выбор.

Но если получается несколько по-особенному пикантных снимков, я всегда прошу Феликса их мне прислать. Потом показываю Яну.

Он их может долго и внимательно рассматривать. Знаю, что у него уже есть целая папка с моими такими снимками и еще теми, которые я сама делаю только для него и там уже можно спокойно ставить отметку «18+». Они Яну нравятся, потому что именно с ним и для него я стала такой раскрепощенной.

Но сегодня я отработала просто на автомате. Мышцы знакомо горят и только это указывает, что я и в самом деле занималась работой, а не плевала в потолок.

Так долго я сижу на шпагате или стою на мостке только во время съемок у Феликса.

Тем не менее время в студии словно прошло мимо меня.

— Всё роскошно, — продолжает он, — а что со взглядом делать будем?

Я замираю, неосознанно комкаю пальцами тонкую блестящую полупрозрачную юбку легкого платья, в котором сегодня снималась.

Чёрт. Думала, что сумею одурачить Феликса. Но у него слишком натренирован глаз, всё замечает.

— Так плохо?

— Визуально — всё охрененно, Славка. Но мы ведь еще и друзья. А как друг могу сказать, что да — плохо. Что-то случилось?

Прикусываю губу. Мысленно буквально приказываю себе отпустить юбку, чтобы не испортить ее. Платье после съемки нужно еще вернуть. Мы взяли его напрокат.

Феликс хороший парень. И знаю я его уже лет пять. Мы учились в одном универе. Все мои однокурсницы по нему сохли. Я же воспринимала и воспринимаю Феликса исключительно как друга. О чем сразу ему сказала, когда он решил за мной приударить.

Мы можем о многом поговорить, но о том, что происходит у меня в семье я распространяться не хочу.

— Просто плохо спала, — делюсь только одной частью правды.

Феликс слегка прищуривается, сканирует меня. Верит, но не до конца. Затем кивает и снова отворачивается к фотоаппарату.

Рада, что не лезет с расспросами. Поэтому-то нам и работать, и общаться проще. С девчонками не так, они хотят знать все подробности, даже самые грязные. А я… не готова рассказывать о том, как мы с Яном спим, в каких позах и из-за чего можем поссориться.