Вискарь оседает в моем желудке, знакомое тепло распространяется по моим внутренностям, и сейчас, я знаю без сомнения, это не последний подход. Видеть Ксюшу такой сломленной и обиженной - это ранит мое сердце. Воспоминания о моей матери наводняют мой разум, образы, которые я часто заглушаю бухлом и мимолетными связями.

Я не мог помочь маме, но, возможно, я могу помочь ей.

Может быть, я смогу избавить Ксюшу от ее страхов.

Наливая еще один стакан, я позволяю своим мыслям утонуть в янтарной жидкости. Я пью и пью, часы идут, стирая все, кроме бутылки виски и меня.

К шести часам я уже в дрова, а Ксюха все еще не вышла из комнаты. Ни разу. Ей, блядь, нужно поесть. Я собираюсь с силами и делаю бутерброд с колбасой и сыром, а так же беру в холодильнике все, что нахожу, фрукты, йогурт, сок. Ни как в ресторане конечно, но хотя бы это.

С едой в руках я тихонько стучу в ее дверь. Стараясь звучать как можно более трезво, я говорю:

— Я принес тебе еду. Просто открой дверь и возьми ее. Тогда я оставлю тебя в покое.

Ее шаги настолько тихие, что я едва слышу их через дверь. Замок щелкает, и ручка поворачивается. Впервые за весь день я чувствую, что могу вздохнуть свободно. Ксюша медленно открывает дверь, но не слишком широко, она останавливается, когда становится достаточно места, чтобы я смог просунуть тарелку. Она протягивает руку и берет ее, но прежде чем она успевает закрыть дверь у меня перед носом, я принимаю поспешное решение. Ухватившись за угол двери, я тяну на себя и открываю на полную.

Ксюша роняет тарелку и отпрыгивает назад, ее красивые голубые глаза становятся дикими, сверкающими от страха, и даже с расстояния в несколько метров я замечаю, что ее руки дрожат.

Она думает, что я собираюсь сделать что-то плохое...

— Пожалуйста, не смотри на меня так... — прошептал я.

— Выйди из моей комнаты... просто... оставь меня в покое, — умоляет она, а мое сердце разрывается от ее слов.

То же самое говорила мне моя мама. Она просила меня оставить ее в покое, и я послушалась ее. Возможно, если бы я прислушался к своей интуиции, она была бы здесь, жива.

— Я не оставлю тебя, — отвечаю, покачивая головой, в моих словах сквозит решимость. — Только, пожалуйста, не смотри на меня так, будто я маньяк, а ты жертва. Не бойся меня.

— Ты пьян, — говорит она, а я вижу только ее дикий взгляде, из-за которого не замечаю остальные эмоции на ее лице. Она продолжает делать маленькие шаги назад, отступая все дальше вглубь комнаты, все дальше от меня. Я хочу, чтобы она была рядом, в моих объятиях, в безопасности. Это самая странная, но самая искренняя эмоция, которую я когда-либо испытывал.

10. Глава 8

— Да... Я немного выпил и что с того? Как бы ни было, я ничего плохого тебе не сделаю. Я могу контролировать себя, — вздыхаю я и ставлю на комод еду, которую до сих пор держу в руках.

— Ты меня пугаешь, — признается она, ее голос подрагивает.

Я не знаю, кто и что с ней сделал, но прямо сейчас я обещаю себе выяснить это, а когда выясню, то заставлю заплатить.

Очевидно, что раньше, она была бессильна, слаба, но теперь это не так. Теперь у нее есть я, и я буду защищать ее. Я понял это с первой встречи.

Подняв руки вверх, показываю ладони, пытаюсь успокоить ее, как успокоил бы испуганное животное.

— Ты не должна меня бояться, — заверяю ее. — Я просто хочу... Я хочу, чтобы ты успокоилась и чувствовала себя в безопасности. Здесь тебе не должно быть страшно. Я обещаю, что буду оберегать тебя. Никто не причинит тебе вреда.

Наступает напряженная пауза во время которой я чувствую непреодолимое желание спуститься в подвал и найти еще одну бутылку, чтобы успокоиться окончательно. Я не знаю, почему я это делаю, может быть, я будущий алкоголик.