Звон кастрюль, сковородок и стеклянной посуды эхом разносится по дому. Я следую за звуками, сразу же понимая, что они исходят из кухни. Войдя в комнату, я вижу Германа со сковородкой в руках, который пытается перевернуть что-то, похожее на блинчик.

О Боже... это плохо.

К несчастью парень решает поупражнятся в ловкости, он подбрасывает полуготовое тесто в воздух и не успевает поймать все капли сковородой. От плиты поднимается дым, когда ошметки падают на конфорку.

— Вот же сука, — ругается Герман.

— Тебе помочь? — спрашиваю я, медленно подходя к нему.

— Нет, что ты, у меня отлично получается, — он ухмыляется, выключает плиту и бросает сковороду в раковину. — Давай лучше вчерашнюю пиццу разогреем.

— Давай, так будет намного лучшие.

Я улыбаюсь ему в ответ, так как его улыбка заразительна.

Десять минут спустя мы сидим за кухонным столом друг напротив друга, перед нами парит разогретая еда. Герман берет кусок и подносит его к губам, когда в пустом доме раздается звук дверного звонка.

— Очень вовремя, — тихо бурчит Герман, вскакивая со стула.

Раздражение вырисовывается в его чертах.

— Подожди пару минут, схожу, гляну кто это.

Он исчезает в коридоре и мне начинает казаться, что время пошло медленнее. Его все нет и нет. Я просто ковыряюсь в еде, внезапно потеряв аппетит.

Мой мобильный вибрирует в кармане, и я достаю его, на экране высвечивается сообщение от моего отца. Это обычное сообщение от моего «любящего папы»

"Веди себя нормально и слушайся, а не то"

Закатив глаза, я решаю даже не дочитывать и выхожу из сообщений, открываю социальные сети и принимаюсь пролистывать ленту, просматривая фотографии людей, которых я едва знаю, чтобы отвлечься и чтобы время шло быстрее.

У меня там всего несколько друзей, на самом деле я не знаю, зачем я там вообще, никто из этих людей не является моим настоящим другом. У меня нет настоящих друзей.

Запихнув телефон обратно в карман, я сижу за столом еще немного, прежде чем мне это надоедает. Меня не должно волновать кто отвлек Германа или, по крайней мере, я хочу чтобы так было, но когда я подхожу к лестнице, звук женского голоса пронзает мои уши.

— Ну же, Герман, у нас было уже так давно, ты не можешь меня не хотеть — говорит девушка с такой соблазнительностью, которой я никогда не смогу достичь.

Сейчас он променяет меня на другую.

Осознание жжет, но я могу с этим справиться. Это действительно не мое дело, ведь правда? Меня не должно волновать, с кем он трахается, с кем встречается, и все такое. Я не его девушка и не собираюсь ограничивать его ни в чем. Он может делать что угодно и с кем угодно...

Тряхнув головой, я пытаюсь избавиться от всех этих ненужных мыслей и чувств. Я поднимаюсь по лестнице, надеясь, что смогу прошмыгнуть мимо них не замеченной. Сейчас я не готова к встрече с подругой Германа.

Я не успеваю пройти и половины лестницы, прежде чем слышу щелчок туфель с высокими каблуками. Она что топает на меня ногами?

— Кто эта, баба? Ты трахаешься с кем-то еще? Лучше бы тебе этого не делать.

— Заткнись, Вик, и убирайся. Мы не трахаемся, а если и так, то это не твое дело, - рычит Герман, и я удивляюсь злости в его голосе.

Не поворачиваясь к ним лицом, я продолжаю медленно подниматься вверх, надеясь, молясь, чтобы Виктория оставила меня в покое.

— Эй, ты! Не игнорируй меня, повернись и говори со мной!

В ее голосе чистый яд и не прикрытое намерение устроить конфликт. Мне бы хотелось быть сильнее и продолжать идти дальше, не подчиняясь ее требованию, но, как слабак, я слушаю ее и поворачиваюсь лицом к ним.