- Это джати. Неприкасаемые. – Санджай коротко взглянул на меня. – Сейчас их называют далиты или притесненные. Но слова сути не меняют.

- Пятая каста?

- Они вне системы варн. К джати относятся забойщики скота, кожевенники, прачки и … иностранцы, - вдруг добавил Санджай.

Я вздрогнула, и бабочки в животе прекратили свой полет.

- Ты из касты воинов?

- Да, я кшатрий. Как мой отец, дед и прадед.

- И ты не можешь жениться на той, у кого каста ниже? Я отказываюсь в это верить. На дворе двадцать первый век!

- Если ты возьмешь в руки «Hindustan Times», то найдешь объявление, звучащее примерно так: «Высокий молодой человек двадцати восьми лет, юрист, из хорошей семьи кшатриев, ищет образованную девушку двадцати пяти лет для создания семьи. Каста значения не имеет». Это традиционная приписка в конце, но объявления расположены согласно кастам.

- А как же любовь?

- Если она по правилам. Семья отвернется от сына, если он возьмет в жены девушку из низшей касты, и лишь рождение внуков может их примирить. Но не факт, что это случится. Я знаю одну семью, где спустя двадцать лет стороны так и не примирились. Брак – это не результат желания, а обязательство, принимаемое на себя перед семьей. У нас практически нет разводов, поэтому важно правильно выбрать семью. Женщина, оставшаяся одна, редко когда сможет выйти замуж повторно. Ее просто не возьмут. Приданое собирается ее семьей лишь раз, а без него она никому не нужна. Участь вдовы, выгнанной из общины, не менее печальна – бритая голова и дом вдов.

- Но это же ужасно!

- Ужасен обычай сати, когда вдова должна броситься в погребальный костер к мужу. А так хоть остается жива, пусть и с бритой головой.

- Как все страшно и несправедливо.

Я надолго замолчала.

То, что я – джати, неприкасаемая, ошеломило.

Вдруг Санджай тронул мою руку, лежащую на колене.

- Не переживай, индийская семья куда лучше принимает невесту из другой страны, чем из низшей касты.

- Вот ты, к примеру, мог бы жениться на такой, как я?

- Мог бы. Я – мог бы, - очень серьезно ответил Санджай. И опять бабочки запорхали в моем животе.

Когда я обернулась у порога, чтобы попрощаться, Санджай, как бы продолжая разговор, сказал:

- Бывает, что и недели знакомства достаточно, чтобы решить, хочешь ли ты провести с человеком всю жизнь.

- У меня есть эта неделя? – попыталась шутить я.

- Есть.

Двигатель «Махиндры» взревел, и джип, разбрызгивая воду, скрылся за поворотом.

5. Глава 4

«Здравствуй, мой дорогой дневник. Что-то в этот раз ты не торопишься исполнять мое желание. Настоящего йога я так и не встретила».

Написав это, я задумалась. Да, я не видела человека, скрутившего свое тело в сложной асане, но это не значит, что я не встретила йогов. Ими могут быть люди в бордовых одеяниях у Центра Ошо. Да и сам Санджай, скорее всего, тоже занимается йогой.

Стоило подумать об этом мужчине, как на моем лице появилась глупая улыбка.

«Дорогой дневник. Я, кажется, влюбилась. Его зовут Санджай Датарайя. Он такой…»

Вдруг ручка перестала писать.

Я достала из сумки корешок от авиабилета и почиркала на нем. Пишет. Вернулась к дневнику – не пишет. Что за дела?

Я никогда не ходила к Аниле, поэтому не сразу решилась постучаться в дверь.

- Анила! Анила! Это я, Сия!

- Ты чего кричишь, деточка? – Через некоторое время послышались шаркающие шаги, и на пороге появилась старушка в сари коричневого цвета.

- Здравствуйте, мэм. А Анила дома?

- Нет, Сия, она с родителями уехала в город.

Увидев на моем лице разочарование, старушка произнесла:

- Может быть, я чем-нибудь смогу помочь?