— Либо, — я выровнялась по струнке и сложила руки под грудью, — я просто отдам вам семь миллионов рублей, и вы обязаны будете меня отпустить. Хотите того или нет.

Баринов прищурился, сжал губы:

— Шелест что ли дал денег? Да он же скупердяй, ничего просто так не сделает. Да и у вас с ним отношения так себе. Он тебе и милостыню не подаст. Прекращай врать, Лиза. Это не серьезно.

Стало обидно до дрожи. Но я взяла себя в руки и решила Баринова провести. Надменно усмехнулась и кивнула на дверь, ведущую в приемную. Именно там находились мои уличные вещи.

— Почему же тогда они лежат около моей сумочки?

Мужчина замер, внезапно веселость полностью смело с его лица. Он напряженно провел пятерней по голове и не сразу выдохнул:

— Как же ты договорилась?

— Скажем так, — пожав плечами, я неопределенно махнула рукой. — Мне пришлось кое-что пообещать.

Это еще больше ввело в ступор Баринова. Он белел у меня на глазах. Губы то раскрывались, то бездумно закрывались. Между бровей залегла глубокая морщина, а в глазах читались паника и недоумение. С раздражением бросив руку на стол, он медленно и со вкусом скомкал тот договор, что я принесла к нему на подпись. Голос был пропитан недобрым сарказмом:

— Догадываюсь, что именно.

«Кажется, — осознала я вдруг, — Баринов в курсе, что папочка пытается подсунуть меня под старых обеспеченных дедов. Неужели он об этом всем подряд рассказывает? Жалуется, что не соглашаюсь?».

Внутри я злорадствовала. Баринов был разбит и в ярости. Наконец-то, я обратила к себе его внимание!

— Чем вы лучше тех мужиков, под которых он меня подкладывает. Папины кандидаты, к тому же, предлагают мне статус жены, а не любовницы, — равнодушно произнесла я, не оставляя Баринову больше никаких сомнений — я дала кому-то согласие на брак. Он почернел. — Так что я могу сходить и принести вам деньги. Либо вы просто подпишите документы и отпустите меня, как настоящий мужчина.

Я впервые видела Баринова таким... Суетным, растерянным и даже напуганным. Он метался. Не по комнате, нет. Внутри себя. Его глаза бегали из стороны в сторону, дыхание участилось. Пот выступил на висках. Руки то теребили карман брюк, то снимали галстук и расстегивали верхнюю пуговицу рубашки. Он не мог найти им места.

— Не думал, что ты такая… — он посмотрел на меня раздраженно, с обвинением. Я старалась выглядеть равнодушной. Кажется, такой и оставалась все время, пока Баринов терзал меня внимательным разглядыванием. Он словно что-то искал и, увы, нашел. Вздернув бровь, мужчина явно для себя что-то решил: — Ты и не такая, Лиза.

— Что, простите? — поторопила его я, кивнув на смятый на столе договор. — Вы подписывать собираетесь? У меня, если что, с собой еще такие бумажки есть.

— Нет, не буду, — стальной тон впился острым колом мне прямо в душу. Я тяжело выдохнула. Была уверена, что Баринов уже готов на все. — Неси свои деньги, сладкая. Я пока буду пересчитывать, ты вещи собирай.

Баринов требовательно смотрел на меня. Дескать, разговор окончен. Снова вернулся насмешливый взгляд, хитрый и самодовольный. Развернувшись, я торопливо пошла в сторону выхода из кабинета. Уже около своего стола отчаялась, ведь денег у меня никаких не было.

«Раз ты не можешь обыграть этого подонка, так давай сотрем эту самоуверенность с его звериной морды!», — решила про себя.

Зная, что в приемной камеры, я встала на колени и оказалась под столом. Там, в одном из внутренних ящиков, бывшая секретарша Зоя зачем-то собирала буклеты, что раздают промоутеры рядом с офисом. Добрая душа: брала их все и не выкидывала. Забила под верх макулатурой целый ящик.