– Я жду, когда придёт Лида.

– Но пока она не пришла, мы можем... например... поиграть в города!

– Ты серьёзно?

– Почему нет? Развивает память!

– Мам, мне двадцать лет, а не месяцев!

– В двадцать месяцев в города не поиграешь, – мечтательно ответила женщина. – Я помню тебя такой маленькой, такой сладенькой! Ты так яростно била ручками и ножками, как будто сразу заявляла свои права!

– Да нет, не поэтому.

– А почему, как ты думаешь?

– Я уже тогда хотела от вас сбежать, – добила Настя, и веселое настроение Кристины Михайловны испарилось.

– Вот что ты опять на пустом месте начинаешь скандалить?

– Даже не думала.

– Посмотри, какой солнечный день, как тепло и хорошо вокруг! Какие милые у нас соседи! Кто, скажи мне, будет выдирать уже укорененные посадки ради каких-то приезжих?!

– Сдались тебе эти посадки, – буркнула девушка.

– А папа как старается! Думаешь легко привезти сюда генератор и провести в дом электричество? Ты хоть знаешь, сколько на это денег ушло?

– И знать не хочу.

– Много, дочка, очень много! Но мы не плачем и не скулим из-за всякой ерунды! Мы каждый день ищем что-то хорошее в сложившихся обстоятельствах...

– В сложившихся?! – воскликнула Настя, чувствуя, как растёт внутри возмущение. – Да это вы всё решили! Вы всё это придумали! Уехать чёрт знает куда, чтобы потом потратить тучу денег на генератор!

– Зато теперь ты можешь зарядить телефон!

– А какой в этом смысл?! Сети всё равно нет!

– Может когда-нибудь появится, – настаивала мама.

– Лет через сто!

– Зато теперь у нас свет, чайник, плита!

– Не поверишь, это всё у нас было дома!

Девушка пнула ведро, что некогда заменяло ей стул, и оно с обиженным звяканьем покатилось прочь. Под новые нравоучения матери Настя отправилась к дому. Возможно, там ей станет немного легче? Что-то Лида задерживается... Обычно в это время она уже приходит, но сегодня её нет.

Настя уселась на лавочку у дома и посмотрела влево, где трудились отец и дядя Фёдор. С соседями им и правда повезло, добрые люди, отзывчивые, впрочем, может, им хотелось заработать? Родители никогда не оставались в долгу и всегда платили за любую помощь. Так и сейчас: Анатолий Степанович решил соорудить душ, но, как человек сугубо городской, не имел точного понятия, с чего начать, поэтому обратился к сухому, словно старое дерево, мужику, живущему в другом конце деревни, потому что видел, какую тот построил чудесную терраску, и предложил ему подзаработать. Тот с радостью согласился, и теперь по спинам обоих струями стекал пол – солнце жарило по-настоящему, – но неутомимая человеческая энергия не давала сидеть на месте.

– Дочка, принеси попить, – разогнулся отец, щурясь на солнце.

Девушка нехотя вошла в дом, открыла маленький холодильник, который Анатолий Степанович привёз вместе с генератором, и вытащила самую обыкновенную пластиковую бутылку с водой. Настя вдруг замерла и удивленно уставилась на неё – какая необычная вещь! Всё вокруг, как и обещали родители, дышало девственной природой, а тут эта бутылка... Девушка захлопнула холодильник и словно впервые увидела преобразившуюся комнату: на маленьких окошках висели воздушные бежевые занавески, на низком потолке распластался серебристый плафон, на столе застелена кремовая скатерть с длинными кисточками, а в углу стоят плита и узкая тумбочка, где мама, видимо, готовит... Только сейчас Настя осознала, что всё обустройство пролетело мимо, пока она встречалась с Лидой, ходила на почту и пялилась в мертвый телефон.

– Дочка! – в комнату влетел встревоженный отец. Он живо выхватил девушку взглядом, и его глаза значительно сузились. – Всё в порядке?