Мои дрожащие руки поднялись и замерли на полпути. В той палате я не боялась касаться его. Отголоски объятий посреди белого пространства теперь казались мне чем-то почти нормальным и… далеким. Как видение другой жизни, хотя все случилось лишь пару часов назад. Тогда меня еще не терзало изнутри. Не как сейчас, когда его губы раскрывали мои. Настойчиво, но не жестко.

Руки дрогнули вновь, но я заставила их проделать намеченный путь. Притронуться к его скулам, запутаться в волосах, заставляя их растечься по плечам, а потом ладони сами оказались у него на груди. Так, что большие пальцы коснулись пуговиц белой сорочки. Точно я сложила ладонями треугольник.

Мышцы напряглись под руками. На миг стали почти каменными. А потом в его груди родился тяжелый вздох. Вздох, с которым Драйден отстранился. И показалось, словно мое дыхание скользнуло следом. В легких стало пусто и холодно.

Драйден склонил голову. Лишь после двух коротких ударов сердца я поняла, что он смотрит на мои руки на своей груди. Пальцы дрогнули, сжались, потянули ткань рубашки. Пуговицы стали перламутровыми отсветами, которые я не могла ухватить. И почему-то в этот момент почти их ненавидела.

Драйден медленно поднял потемневший взгляд, и я увидела, как в нем занимается синее пламя.

Сам взгляд и чуть сведенные брови таили вопрос. И даже не один.

Уверена ли я? Хочу ли? И, собственно, зачем я это делаю сейчас, ведь меня даже не слушаются пальцы?

Через позвоночник прошел слабый ток. Вместо ответа я подалась вперед, так близко к нему, как могла. Так, что мои ноги раскрылись, колени коснулись его ребер, и если бы я сдвинулась еще на полдюйма к краю кровати, то соскользнула бы ему на бедро.

Щеки все сильнее заливало краской и покалывало, потому что я поймала себя на остром желании обхватить его ногами. Укол стыда не заставил себя ждать, но я хотела этого. До пульсации под кожей.

«Уверена. Уверена, что хочу видеть тебя, хочу касаться… Хочу знать, что на твоем теле не осталось следов той боли, что ты пережил! И не только это…»

Без резких движений длинные белые пальцы выпутались из моих мокрых волос. Ладони Драйдена переместились на его грудь. Наши руки переплелись странным образом. Он направлял меня, помогал справиться с пуговицами, которые упорно не хотели поддаваться. Но все-таки расстегивались, одна за одной.

Наши лица так близко, и ровное, осязаемое дыхание касается моей щеки. Потом поднимается выше, ведь я наклоняюсь и смотрю на бледную кожу, которую так долго скрывала броня его бесконечных официальных костюмов.

Пальцы сами скользнули под ткань. Это сложно было назвать изощренной лаской. Даже лаской как таковой. Я просто… трогала. Медленно повторяла рельеф его тела и боялась наткнуться на затянувшиеся раны. А он неотрывно наблюдал за нашими руками, иногда обжигая взглядом исподлобья.

Здесь…

Тут и тут на груди раньше были кровавые изогнутые полумесяцами линии. Не слишком глубокие. Проба пера для того, кто думал, что сможет пыткой чего-то добиться.

Моя рука скользнула ниже, на ребра. Слева. Здесь была огромная почти черная гематома.

Дальше…

Я взяла ткань рубашки на боку и потянула вверх, вытаскивая из брюк, а потом просунула под нее ладонь. Коснулась гладкой кожи. Следов раны, которую я упорно старалась перевязать в пещере, тоже не было.

Грудь Драйдена заметно вздрогнула. Он прерывисто втянул воздух, крылья носа затрепетали. Глаза сузились до обжигающего темно-синего прищура.

Улыбка растянула мои губы. Впервые за ночь это была почти нормальная улыбка. Как будто через пелену сна. Но я не переставала касаться его, просто проводя незамысловатые линии на коже. Стоило ладоням сдвинуться ниже, как его руки, до сих пор накрывающие мои, сжались чуть сильнее.