– Что будем делать? – спросил Бейкер.

– Думаю, что лекарство, которое я дала, поможет ему удерживать в организме воду. Сейчас он выпил почти литр – и без всяких затруднений. Почему он не сообщил о том, что заболел раньше?

– Черт возьми, он первый чернокожий, оказавшийся в космосе. И не хочет оказаться последним, – объяснил Бейкер.

– Он полагает, что только для него путь не был усыпан розами? – спросила Леонилла. – Он первый негр в космосе, но физиологические различия, обусловленные принадлежностью к разным расам, невелики по сравнению с, например, различиями, вызванными половой принадлежностью. Я – вторая женщина, оказавшаяся в космосе, а первая забо…

– Пора вести наблюдения, – перебил Петр Яков. – Леонилла, вы поможете мне. Если только вам не нужно заняться вашим больным.

Оборудование было размещено на нужных местах, но все равно свободного места в «Молотлабе» оставалось очень мало. Все же были найдены способы хоть как-то уединяться: Деланти оставался в «Аполлоне», Леонилла Малик уходила в «Союз». Бейкер и Яков посменно вели наблюдения и спали в «Молотлабе»– когда им вообще удавалось поспать. Три члена экипажа выполняли работу за четверых, и на сон много времени не оставалось.

А Хамнер-Браун все приближалась. Она приближалась хвостом вперед, мчалась прямо на «Молотлаб», и разреженный газ, извергаемый кометой, уже окутал и Землю и Луну и космическую лабораторию. Участники полета часами вели визуальное наблюдения и ежедневно выходили в космическое пространство, чтобы взять пробы – пробы пустоты. В сосуды запечатывался вакуум космического пространства. Потом эти сосуды будут отправлены на Землю, где чуткие приборы смогут обнаружить молекулы вещества, составляющего хвост кометы – пусть даже этих молекул окажется очень немного.

Сперва наблюдать было, в общем не за чем. Было ясно видно лишь, что в одну сторону от кометы отходит хвост, покрывающий пространство в сотни миллионов миль. Но потом, когда комета подошла поближе, куда не посмотришь, всюду хвост.

Если не проводились наблюдения за кометой, то велись наблюдения за Солнцем. Нужно было провести еще множество экспериментов – в области кристаллографии, тонко пленочной электроники и так далее… Свободного времени не оставалось.

Сутки пролетали быстро.

Члены экспедиции не часто могли оставаться наедине с собой, хоть изредка это удавалось. Согласно проекту, личных, так сказать удобств в кабине лаборатории не было – лишь в кораблях. Для Бейкера и Деланти все обстояло достаточно просто: на орган мочеиспускания одевалась, идущая к специальному резервуару, трубка. Потом содержимое резервуара выливалось.

Бейкер как раз облегчался по указанной схеме, когда почувствовал на себе взгляд Деланти.

– Предполагалось, что ты спишь. А не наблюдаешь тем, как я писаю.

– Меня это не интересует. Джонни… как это ухищряется делать Леонилла? Я имею в виде здесь в космосе.

– М-да. Я как-то еще не выяснил. Не знаю. Спрошу-ка у нее, а?

– Конечно спроси. Мне-то это было б не по силам.

– Мне – тоже, – Джонни открыл клапан. Урна реактивной струей вылетела из «Аполлона»в космическое пространство. Мгновенно замерзшие капли образовали облако, окутавшее корабль. Облако походило на какое-то новое созвездие, оно медленно рассеивалось. – Почему, черт возьми, ты снова пристаешь ко мне с этой проблемой?

– Хочу понять, только ли я в этом полете испытываю затруднения.

– Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо.

Двумя днями позже, когда Деланти чувствовал себя немного лучше, Бейкер все еще не знал ответа.

Он вернулся в корабль, взяв очередную пробу космической пустоты. С ним был только Яков и Бейкер сказал: