– Что я и делаю, и это самое большое, что я могу сделать, – в голосе Деланти звучала горечь. – Я старое железное ухо – и подхватил космическую болезнь. Бред какой-то, – он осознал, что Бейкера рядом уже нет, и лихорадочно стал застегивать ширинку.

Официально это одеяние называлось «повседневной служебной формой». Кто нибудь мог сказать: «это – теплое белье». Или: «это белье – комбинезон». Во всяком случае это – одежда астронавтов. Очень хороша с практической точки зрения одежда – но Рик Деланти не мог скрыть как он нервничает: не часто он представал перед женщинами в нижнем белье. Тем более, если это – белые женщины.

– Парень, друзья-приятели, проживающие в глубинке Техаса, сошли бы от этого с ума, – пробормотал он.

– Почему вы не сообщили раньше? – женщина сказала это отчетливо, с профессиональной интонацией, и от этого голоса из головы Рика Деланти выдуло остатки мыслей – если они еще там оставались. Войдя в кабину, Малик отсоединила трубку комбинезона Рика и сунула освободившейся конец в отверстие переносной термостанции. Второй конец трубки уходил внутрь белья Рика Деланти и далее, вглубь его тела. Любого астронавта пугает, если врач подобрался к его заднепроходному отверстию: измерение температуры не сулит ничего хорошего.

– Вы хоть что нибудь едите? – спросила Леонилла. Посмотрела показания термометра, записала.

– Во мне ничего не задерживается.

– Ваш организм обезвожен. Так что сперва мы попытаемся справиться с обезвоживанием. Разжуйте эту таблетку… Нет, не глотайте ее. Разжуйте.

Рик разжевал:

– Иисусе Христе, что это? Ничего более тошнотворного я…

– Глотайте пожалуйста. Через две минуты попытаемся принять питье. Питательный раствор. Вам нужна вода и питание. Часто ли случалось, что вы не сообщали о своем заболевании?

– Нет. Мне казалось, что я могу справиться с болезнью самостоятельно.

– В каждом космическом полете космической болезнью заболевает приблизительно одна треть из состава экипажа. Различия лишь – слабая это окажется форма болезни или сильная. Вероятность того, что заболеет кто-нибудь из участников этого полета, вероятно, была высока. Теперь выпейте это. Медленными глотками.

Рик выпил. Питье было густое, на вкус отдавало апельсинами.

– Неплохо.

– Основные компоненты его – американского производства, – сказала Леонилла. – Я добавила фруктовый сахар и витамины. Как вы теперь себя чувствуете? Нет, на меня смотреть не надо. Надо, чтобы то, что вы сейчас выпили, усвоилось вашим организмом. Закройте глаза.

– Теперь мне чуть лучше.

– Хорошо.

– Но на черта мне лежать с закрытыми глазами?! Я должен…

– Вы должны восполнить нехватку воды в своем организме. Вы должны выжить, чтобы полет не был сорван, – сказала Леонилла.

Деланти почувствовал, как что-то холодное коснулось его предплечья.

– Что это?…

– Инъекция снотворного. Расслабьтесь. Вот так. Вы будете спать несколько часов. Пока вы спите, я сделаю вам внутривенное. Потом, когда вы проснетесь, попробуем использовать еще кое-какие лекарства. Спокойной ночи.

Леонилла вернулась в главный отсек «Молотлаба». Теперь в середине отсека было свободно: оборудование было перемещено туда, где ему и следует находиться. Масса загромождающей пространство идущей на упаковку губчатой пластмассы было выброшено в космос.

– Итак? – требовательно спросил Джон Бейкер. Петр Яков – по-русски – повторил этот же вопрос.

– Плохо, – сказала Леонилла. – Полагаю, что в течении последних двадцати четырех часов его организм был вообще не в состоянии усваивать воду. Двадцати четырех – по меньшей мере. Возможно – дольше. Температура – тридцать восемь и восемь десятых. Организм очень обезвожен.