– Заблудились? – спросил он.

– Зря вы так думаете. Это ферма сенатора Джеллисона? – в свою очередь спросил Гарви.

Почтальон пожал плечами.

– Утверждают что так. Я никогда не видел его. Вы закроете ворота?

– Конечно.

– Я провожу вас.

Почтальон забрался в свой автомобиль. Гарви проехал в ворота. Вылез, закрыл их. И затем проехал вслед за почтовой машиной. Покрытая пылью дорога взбиралась на вершину холма. Показался белостенный дом. Дорога раздвоилась, правое ответвление вело вниз – к хозяйственным строениям и цепочке связанных между собой озер. Над озерами возвышались гранитные утесы. По берегам – роща апельсиновых деревьев и пастбища. Пастбища были усеяны обломками утесов – выветрившимися глыбами, каждая больше, чем обычный в Калифорнии пригородный домик.

Из дома вышла дородная женщина. Приветствуя, махнула рукой почтальону.

– Горячий кофе, Гарри!

– Спасибо. Поздравляю вас с Днем Хлама!

– О снова? Так быстро? Прекрасно. Куда нести этот хлам вы знаете. – Женщина подошла к вездеходу: – Чем я могу быть вам полезной?

– Мне нужно увидеться с сенатором Джеллисоном. Я Гарви Рэнделл из «НБС».

Мисс Кокс кивнула:

– Вас ждут, в большом доме. – Она указала вниз, туда, где вилось левое ответвление дороги. – Машину оставите там и ничего не бойтесь.

– Что такое День Хлама? – спросил Гарви.

На лице мисс Кокс – странное выражение. Потом оно сделалось равнодушным.

– Так, чепуха; – сказала она. И ушла на веранду. Почтальон еще раньше скрылся в доме.

Гарви пожал плечами и тронул вездеход с места. Дорогу ограждал со всех сторон забор из колючей проволоки. Апельсиновые рощи – справа, пастбища, в основном, – слева. Гарви проехал поворот и увидел дом. Дом был большой с каменными стенами и покрытой шифером крышей. Обширное, массивное здание казалось не слишком подходящим для этой сельской местности. По бокам дома высились утесы. Сквозь каньон открывался вид на Хай Сьерру – на мили и мили.

Машину Гарви оставил у черного входа. Когда он пошел вокруг дома, направляясь к огромной передней парадной, дверь на кухню отварилась.

– Эй, – крикнула Маурин Джеллисон. – Поберегите ваши ноги и входите здесь.

– Хорошо. Спасибо.

Маурин по прежнему была премиленькой – такой она и запомнилась Гарви. На ней были рыжевато-коричневые брюки (пошив – так себе) и высокие сапоги – не из тех, что для настоящего путешествия, а так, для прогулок. «Обувка на вафельной подошве», – так бы охарактеризовал эти сапоги Марк Ческу. Рыжие волосы Маурин выглядели так, будто она только их расчесала. Они спадали ей на плечи – волнами, и на концах слегка завивались. В них играло солнце.

– Хорошо ли доехали? – спросила она.

– Да, вполне…

– Мне очень нравится дорога, ведущая сюда от Лос-Анджелеса, – сказала Маурин. – Полагаю, вы сейчас не откажитесь немного выпить. Что предпочитаете?

– Шотландское. Спасибо.

– Не за что, – она провела его через прихожую в очень по современному обставленную кухню. Шкафчик на кухне был полон выпивки. Маурин достала бутылку «Оулд Федкал», затем принесла лед.

– Когда сюда приезжаешь, тут всегда слишком холодно, – сказала она. – Тут рабочая ферма, и у Коксов нет времени слишком часто приходить и наводить здесь порядок. Пожалуй будет лучше, если пройдем в комнату.

Она вела его, показывая дорогу – через холл в комнату, расположенную в передней части дома. Перед комнатой была выстроена обширная веранда. В таком помещении приятно жить, решил Гарви. Стены были обшиты деревом светлых тонов и украшены резьбой. Это чтоб соблюсти стиль ранчо – и, пожалуй, не слишком подходящие для такого громадного дома, как этот. Еще по стенам были развешаны во множестве фотографии собак и лошадей. А также почетные ленты и медали – в основном, за лошадей, но некоторые и за крупный рогатый скот.