Лязг металла и общая суета разбудили тана Эльфстана. Он непонимающе уставился на гостей.

– Снаружи какие-то люди, – объяснил Сибба. – На друзей не похожи.

– Я тут ни при чем.

– Мы знаем. Послушай, господин, тебя-то они выпустят. Если выйдешь сейчас же.

Тан заколебался. Он кликнул жену и детей и, спешно одеваясь, о чем-то переговорил с ними.

– Дверь открыть можно?

Сибба огляделся. Его люди держали оружие наготове.

– Да.

Тан поднял тяжелый брус, запиравший главные двери, и толкнул обе створки. Едва он это сделал, как снаружи раздался дружный стон – почти вздох. Там было полно людей, готовых ворваться. Но теперь они поняли, что обнаружены.

– Выходят мои жена и дети! – гаркнул Эльфстан.

Детвора быстро проскользнула за порог, следом выскочила жена тана. Через несколько шагов она обернулась и неистово замахала ему рукой. Муж покачал головой:

– Они мои гости. – Затем голос повысился до крика – тан обращался к нападавшим: – Это гости – мои и короля Альфреда! Я не знаю, что вы за тати в нощи и зачем пожаловали в Уэссекс, но вас повесит королевский рив!

– В Уэссексе нет короля! – крикнули снаружи. – Мы служим его величеству Бургреду! Бургреду и Церкви! Твои гости – еретики и бродяги! Пришлые рабы! Мы наденем на них ошейники и выжжем клейма!

Лунный свет вдруг выхватил темные фигуры, отлепившиеся от домов и оград.

Они не стали мешкать. Проще было бы захватить врагов спящими, но им объяснили, с кем предстоит иметь дело – с вольноотпущенными рабами, низшими из низших. С людьми, которых не обучали боевому искусству; с отребьем, не предназначенным для войны. С теми, кого ни разу не жалил клинок над липовым щитом.

Десяток мерсийских воинов ворвался в темный проем главной залы. За ними, уже не таясь, затрубили в рог.

Двойные двери имели шесть футов в ширину, и места хватало, чтобы раскинул руки взрослый мужчина. С оружием на пороге уместились только двое. Два доблестных ратоборца вторглись одновременно, воздев щиты и бешено сверкая глазами.

Едва эти воины вперились во тьму, чтобы различить вражеские лица и раскроить их, как с обеих сторон свистнули алебарды – на уровне бедер, ниже щитов и кольчуг. Алебарда, имеющая топорное лезвие с одной стороны и пику с другой, была вдвое тяжелее обычного меча. Одна глубоко засела в бедре воина. Другая скользнула вверх по кости и закончила путь в области таза. Первый рухнул, фонтанируя кровью, и жить ему осталось считаные секунды; второй с воем дернулся и забился, пытаясь сняться с огромного лезвия.

Поверх упавших уже лезли новые. Их встретили пики, которые преодолели окованные железом щиты, пробили животы и отшвырнули нападавших в толпу их товарищей. Взлетев по шестифутовой дуге, топоры обрушились на ошеломленных воинов, забивая их, одетых в кольчуги, как беспомощную скотину.

Несколько мгновений казалось, что нападавшие сломают оборону сугубо числом и весом. Но в доме царила тьма, опасность была незримой, и у них сдали нервы. Мерсийцы попятились. Авангард отчаянно прикрывался щитами, пытаясь вытащить убитых и раненых.

– Пока все хорошо, – обронил один из идущих Путем.

– Они вернутся, – возразил Сибба.

Мерсийцы повторили атаку еще четыре раза, все больше выдыхаясь. Они разгадали тактику неприятеля и поняли, что у него за оружие, а потому старались уклониться от удара и прошмыгнуть внутрь до того, как враги повторно вскинут свои громоздкие алебарды. Норфолкские вольноотпущенники пользовались узостью прохода, стоя по двое у дверей и нанося удары с обеих сторон. Потери с обеих сторон постепенно росли. Светало.