Еще была Марюха. Марь на местном языке значило болото или грязь. И Марюхой коровку назвали потому, что она не пропускала ни одной лужи, в которой с удовольствием валялась. На ее вымя приходилось тратить больше всего воды. Еще эта буренка очень любила лупить того, кто ее доит, хвостом, который, как можно понять, никогда не был чистым.

Быка пока в загон ставить не стали, оставив в летнем вольере. У него тоже имелось имя. Оно была весьма величественным – Громовей. И да, его так назвали из-за его глухого, протяжного мычания, которое вполне могло напугать неподготовленного человека.

Закончив, Нина Андреевна оставила коров в стойлах – до вечера осталось совсем немного, смысла гонять их туда-сюда не было. Пусть лучше те начинали спокойно готовиться ко сну.

Сама она вылила молоко от последней коровки в подготовленный кувшин и вымыла ведро. После этого молоко было прокипячено. Конечно, Нина любила парное, но понимала, что оно может быть опасным. Рисковать не хотелось.

Часть молока она оставила для питья, а другую часть убрала в подпол. Холодильников здесь, по понятным причинам, никто еще не придумал, поэтому люди копали ямы, в которых хранили быстро портящиеся продукты.

К слову, есть уже хотелось очень сильно. Ничего удивительного, ведь за весь день у нее не было во рту ни крошки.

Решив, что остальные дела могут пока подождать, Нина Андреевна отыскала в куче с вещами кувшин с грубо помолотой мукой и решила, что сделает простые лепешки.

У нее не имелось ничего, кроме муки, молока и соли, поэтому Нина замешала простое тесто и раскатала его на тонкие блины, а затем обжарила их на глиняной сковороде.

Рядом в котелке сварила простую кашу, в которую потом накрошила возвращенной копченой колбасы.

Судя по тому, с какой интенсивностью Корвин наблюдал за ее работой, он был голоден.

Когда все было готово, Нина Андреевна перенесла готовую еду в дом. Потом наполнила очищенные кипятком чаши ароматной кашей, положила рядом на стол по паре лепешек, налила в кружки прокипяченное молоко и позвала Корвина.

Тот явился так быстро, словно его призвали магией.

Нина хмыкнула, но говорить ничего не стала, просто села за стол и дала понять, что мужчина может приступать.

Ужин был съеден очень быстро. У обоих был отменный аппетит. Ничего удивительного, учитывая, что им пришлось работать весь день на свежем воздухе.

– Спасибо, – поблагодарил ее Корвин. – Было очень вкусно.

– Пожалуйста, – откликнулась Нина.

Пришло время готовиться ко сну. Так как матрасы были выпотрошены, а Нина Андреевна не хотела, чтобы завтра у нее болели все кости, она решила натаскать свежей сушеной травы. Когда все было готово, она указала на одну из кроватей.

– Можешь спать тут.

– Нет, – отказался внезапно Корвин.

Нина Андреевна не поняла.

– Почему? – спросила она.

– Я не могу спать в одной комнате с незамужней девицей, поэтому останусь на улице. – Был его ответ.

17. Глава 16

Нина Андреевна хотела отмахнуться от его слов, но не стала. Мужчина выглядел так, будто собирался стоять на своем до последнего.

– В сенях? – предложила она.

– На улице, – ответ был по-прежнему твердым.

Нина вздохнула, а затем передала ему одеяло.

– Возьми, ночью может быть холодно.

От одеяла отказываться Корвин не стал, взял, а затем вышел из дома. Нина поспешила за ним.

– Ты можешь поспать на сеновале, – предложила она еще один вариант. – Сена там мало, но хоть стены есть и крыша. Если пойдет дождь, то не промокнешь.

Корвин некоторое время размышлял, а затем кивнул, соглашаясь.

В итоге поздно вечером Нина Андреевна осталась одна в доме в темноте.