– Самое главное – платить налоги, – ответил он. – Но не все так просто.

– Конечно, – Нина вздохнула. – Просто никогда не бывает.

– Верно, – усмехнулся молодой человек. Его ухмылка украсила черты лица. Нина даже засмотрелась. – Сейчас в баронстве Уэстбрут каждый селянин должен заплатить две десятых доли со всего дохода. Но есть сумма, на которую ориентируется каждый сеньор.

– И как она высчитывается? – уточнила Нина.

– Для каждого домохозяйства эта сумма своя. И ее значение равняется самой большой, что выплачивалось семьей за все годы владения ими землей.

– А если эта сумма давно не дотягивает? – спросила Нина, понимая, что золотые годы фермы, доставшейся ей в наследство, прошли очень давно.

Она сомневалась, что в последние годы налог с нее хотя бы примерно приближался к максимальной сумме.

Взгляд барона стал еще более пронзительным.

– Значит, человек либо лжет о своих доходах, либо его умений недостаточно, чтобы раскрыть весь потенциал переданного ему участка.

Нина Андреевна в очередной раз за последний час кивнула. Ей не нужно было пояснять дальше. Землю отберут. Как она и думала, платить просто двадцать процентов мало для того, чтобы удержать за собой полученную собственность.

– Ты должна понять, – снова заговорил барон, – король, получив однажды определенную сумму, будет ожидать каждый год столько же золота. Или больше. А если сеньор в последующие сезоны будет платить меньше, то король может посчитать, что его земли не используются должным образом.

Некоторое время они молчали, но потом барон произнес:

– Эта ферма в последние годы приносила лишь по два золотых в казну баронства. В ее лучшие годы налог с нее составлял около десяти.

– Тогда почему ваш отец… – Нина не договорила, понимая, что не имела права спрашивать о таких вещах. Простолюдины не должны были интересоваться делами сеньоров.

– Не вернул ферму под власть баронства? – закончил за нее вопрос молодой человек. – Я не знаю, но, полагаю, что между ним и Финбаром были какие-то особые договоренности, – пояснил он.

Финбаром звали приемного дедушку Наины. Его супруга носила имя Исольда. На самом деле, ее имя было более подходящим для аристократки, чем для простолюдинки. Такое иногда случалось. Обычно, когда девушка или парень оказывались бастардами.

Если Исольда действительно была незаконнорожденной дочерью какого-нибудь барона, то это могло объяснить, почему Лотар Уэстбрут долгие годы довольствовался таким маленьким доходом с фермы и не отбирал землю у Финбара.

Но это теперь не имело никакого отношения к самой Нине Андреевне, а значит, с нее будут спрашивать в полной мере.

– Незадолго до своей смерти Финбар выразил желание оставить ферму в твоих руках, – сказал барон. – Мой отец дал разрешение на это, но, как ты понимаешь, я – не мой отец. Мне нужны гарантии, что ферма будет процветать.

Нина Андреевна в который раз оглядела подворье. Ей нужно было поднять производительность этого места в пять раз как можно скорее.

– Мне нужно время, – призналась она, понимая, что за пару месяцев вряд ли сможет совершить такой подвиг.

– Сколько?

– Пару лет…

– Год, – заключил барон. – И рядом с тобой будет кто-то из моих людей.

Нина нахмурилась. А это еще зачем?

– Я пришлю к тебе кого-нибудь, кто понимает, как вести дела, – продолжил мужчина.

– Я могу отказаться? – спросила Нина Андреевна, не желая видеть рядом с собой чужаков. Плюс, никто не мог гарантировать, что барон пошлет действительно умных людей.

После ее вопроса вид у мужчины был такой, что сразу становилось понятно – ответа «нет» не существует.