- Я знала, что не ошиблась. Почему не подошел поздороваться?

- Так нужно было, - отвечает кратко, не считая обязанным что-либо объяснять. 

Я даже догадываюсь почему. Вероятно, его девушка очень ревнива, и он таким образом бережет ее тонкое душевное состояние. Обида заползает в ноздри и проникает в грудь, больно впиваясь в кожу и оставляя глубокие борозды, но я глушу ее, натягивая на лицо рабочую улыбку.

- Понимаю.

Хотя, на самом деле нет – не понимаю…

- Как твои дела? – спрашивает Дамир, осматривая мой кабинет. - Смотрю, ты все же исполнила свою мечту.

- Да. Если ты помнишь – я стараюсь верить в мечты и в саму себя. И делать все для их исполнения.

- Помню. Ты молодец, целеустремленная. Рад за тебя.

- Спасибо. А ты как? Давно вернулся из командировки? 

- Нет. Совсем недавно. Собирался с тобой встретиться, а тут случай как раз подвернулся.

- Какой?

Стараюсь оценивать его внешний вид чисто рабочим взглядом, но не получается. Внутри все дребезжит, стоит взглянуть на четко очерченный изгиб губ, пробежаться глазами по широким скулам и наконец встретиться с карими глазами. На Дамире черные брюки и такой же черный джемпер. Ему идет этот цвет. Даже слишком. Хочу отвернуться, потому что смотреть на него то еще испытание, но я за это время научилась немного держать себя в руках. Поэтому упрямо смотрю в мужское лицо и держу марку.

- Твой отец говорил, что ты работаешь экспертом картин. Мне как раз нужна экспертиза.

Дамир ведет себя так, будто не гостил у нас никогда. Сдержанный, отстраненный. Вроде бы улыбается, но улыбка полное отражение моей – рабочая и натянутая. Передо мной словно стоит совсем чужой человек, от которого не исходит той теплоты, что когда-то. Почему…?

Ответа на вопрос я не ищу. Больше ему в душу лезть не буду. И так уже показала себя навязчивой тогда. В этот раз такого не повторится.

- Да, наша галерея не только продает предметы искусства, а также оказывает услуги в их оценке и анализе, - произношу заученную на зубок фразу. -  Вот только эксперта выбирает наш директор. Каждую картину он принимает сам, осматривает, а потом назначает кто будет проводить анализ – я или другой человек.

- Вот значит как, - карие глаза совсем немного прищуриваются и как будто всматриваются в меня, пытаясь что-то обнаружить прямо под кожей.

- Ты привез с собой картину? – игнорирую внутреннюю дрожь от такого пристального взгляда.

- Да. Она здесь. Сейчас принесу.

- Я пока позову Александра Викторовича, - делаю шаг вперед, и тут же вздрагиваю, когда Дамир ловит меня за руку.

Кожа моментально вспыхивает. Вскидываю на него голову.

- Только у меня просьба, Маш, - произносит, отпуская мою руку.

- Какая?

- Веди себя так, будто мы с тобой не знакомы. Ты первый раз меня видишь.

Хмурюсь, не понимая логики его просьбы.

- Почему?

- Потому что я не хочу, чтобы дела решались по знакомству.

- Но ведь это ничему не помешает.

- Просто выполни мою просьбу, Маша, - настаивает Дамир, - это же несложно?

Странная просьба. Дамир думает, что наше знакомство может как-то повлиять на экспертизу? Всматриваюсь в его лицо, но ответа там не нахожу. Ничего не понимая, пожимаю плечами.

- Ну хорошо. Как скажешь.

- Спасибо.

18. 18

Дамир

- Осторожно, - произносит Маша, пока я вношу картину, - ставь сюда, - указывает на треногу в углу кабинета. 

Устанавливаю и отхожу в сторону.

Маша, тихо охнув, тут же склоняется и пробегается кончиками пальцев по раме.

- Это же ранний Анисов*, - выносит вердикт, не отрываясь от исследования картины. 

А я в свою очередь исследую ее.

Где та девочка в шортах и футболке, тонко устраивавшая мне допрос о том, с кем я провел вечер, при этом без смущения прихрамывая на одну ногу? Где открытые эмоции, что я с легкостью считывал, просто посмотрев в ярко-синие глаза?