- Потому что мне показалось, что тебе со мной тоже нравится находиться.

И в глаза смотрит снова с ожиданием. Прости, малыш, но по-другому никак.

- Тебе показалось.

Между точеных бровей пролегает складка, как будто Маша силится поверить в услышанное.

- Разве? Вчера в зале и сегодня на кухне. Мне не могло показаться.

- Показалось. Я тебя просто поддержал в сложную минуту.

- И сегодня на кухне тоже?

Зараза мелкая. Заметила все же.

- Маш, прекрати искать того, чего нет. На кухне мы просто разговаривали. И вчера в зале тоже. Ты была расстроена, я тебя поддержал. На этом всё.

Синие глаза так близко, что я снова вижу в них себя. Маша прищуривается, вклинивается мне в голову, буравя взглядом. Губы мягкие слегка открываются, буквально перетаскивая мое внимание на себя.

Машка, ну почему ты не обычная девчонка из какого-нибудь бара? Тогда все было бы гораздо проще.

Хотя нет, сам знаю, что не было бы.

- Показалось, значит?

Спрашивает, как будто у себя. А потом делает то, чего я никак не ожидаю.

Наклоняется вперед и касается своими губами моих. Меня как будто в этот момент на раскаленную сковороду опускают прямо в кипящее масло. Каждая клетка на атомы взрывается. Влажные губы приоткрываются, снося мой пульс с размеренного биения. Резко выбрасываю сигарету и отстраняю ее, схватив за плечи.

- Ты что творишь? – рычу озлобленно.

Чертова Ева в райском саду со своим яблочным запахом, поселившемся на моих губах, дымом проевшем легкие и впитавшемся в кровоток.

- Хотела проверить показалось ли на самом деле.

- Проверила? - Держу ее на расстоянии, а самого уже трясет. Кровь нагрелась и мощным потоком несется по венам. Маша не отвечает. Только в глаза мне смотрит так, словно видит всего насквозь. – Я завтра уезжаю. Поэтому никакого смысла проверять не было.

Вот теперь Маша вздрагивает. Отшатывается назад, вынуждая разжать сомкнутые пальцы.

- Почему уезжаешь?

Из-за тебя же. Собирался еще как минимум дня три погостить, ведь даже еще не все вопросы с риелтором решил, но чем дольше длится эта пытка для Маши и испытание моей выдержки, тем страшнее становится. Это словно ходить по краю пропасти и не знать броситься в нее хочешь или оставаться наверху – в безопасности.

- Так надо, - отвечаю, наблюдая за тем, как Маша бледнеет на глазах.

- У тебя есть кто-то, да?

- При чем здесь это?

- Просто, - Маша несколько секунд смотрит вниз, будто собираясь с мыслями или еще с чем, а потом выстреливает в лоб, - просто ты мне понравился.

Это ее «понравился» почву под ногами выбивает. Не побоялась же, а! Я привык к банальным – хочу тебя, фальшивому и потерявшему истинную глубину «люблю». Но это «понравился» из уст Маши звучит так по-настоящему, что я на мгновение теряюсь, а потом злюсь по новой. Только на этот раз на себя.

- Маша, ты знаешь меня три дня, - рявкаю, вставая со ступеней.

- Достаточно, чтобы разобраться в своих чувствах, - Маша поднимается следом.

- Нет, не достаточно. Не надо делать из меня идола, или рыцаря, кого ты там себе придумала. Ты – дочка моего друга. Я не мог оставить тебя в беде. Помог чем смог. А ты придумала себе черти что. Ты же не знаешь ничего, кроме моего имени. Ни чем я живу, ни как провожу дни, ни в чем варюсь изо дня в день. Если бы ты узнала меня лучше, ты бы поняла, что я далеко не такой идеальный, как тебе хочется видеть. И жизнь моя не идеальная.

- Иногда хватает и пары минут, чтобы понять, что из себя представляет человек, - настаивает упрямая, - мне хватило того, как ты вчера смотрел на меня в зале. И сегодня на кухне. Так не смотрят на обычных знакомых.