«А что? – нервно усмехаясь, думал он. – Я мог. Она ведь была так рядом».

Признаваться, что сегодня ночью было действительно тяжело и страшно, он не хотел, а уж признаваться, что был готов ее держать силой, и подавно.

Больше всего смущало, что он ее не почувствовал, совсем. Будто не было у нее никакой ауры, будто не было у него самого особых инстинктов.

«Может, она мне мерещится?» − подумал Гэримонд и протянул к ней руку.

Затаив дыхание, коснулся ее щеки, не веря, что она реальна. Ее кожа оказалась теплой, а дыхание мирным, только оно стало глубже. Губы тронула улыбка, словно она была рада его осторожному прикосновению. Он не удержался и провел пальцем по ее губам, едва касаясь, не дыша, и тут же отдернул руку, видя, как дрогнули ее ресницы.

Она неспешно открыла глаза и посмотрела на него, все так же улыбаясь. Моргнула и проснулась окончательно. Вскочив, она тут же опустилась на колени у кровати.

− Простите, Ваше Высочество, я…

Она не знала, что сказать, сглотнула с большим трудом и едва слышно, испуганно прошептала:

− Этого больше не повторится.

Опустив голову, она ругала себя, не понимая, как можно было такое натворить. Ладно прийти в комнату принца, но остаться с ним, а потом и вовсе улечься к нему в постель. Чем она думала, сейчас она понять никак не могла.

«Значит, сама», − подумал Гэримонд и быстро встал, кутаясь в покрывало. Отступить без него он не решился, боясь, что она увидит что-то лишнее, а спрятавшись от ее взгляда, стал быстро одеваться, стараясь не смотреть на собственное тело.

Пока он возился с застежками, Ювэй чуть с ума не сошла, а когда он приблизился, поправляя рукав, она уже не дышала от страха и стыда.

− С чего ты взяла, что я злюсь? – спросил принц спокойно.

Такой реакции Ювэй точно не могла ожидать.

«Он что сумасшедший?» – подумала она и только чудом не сказала это вслух.

− Разве я сказал тебе хоть слово? Или запрещал заходить сюда?

Ювэй подняла на него глаза и действительно не заметила гнева.

− Но я влезла в вашу постель, − прошептала Ювэй, сама себе не веря.

Вместо ожидаемого негодования он вдруг рассмеялся и сел на пол, чтобы посмотреть в ее растерянные глаза. Она утром оказалась очень красивой, ну или ему так только казалось, но взгляд отводить от нее не хотелось.

− Ты смешная, − прошептал он, улыбаясь.

− Это вы неправильный, − простонала Ювэй.

− Ты, − поправил он ее весело.

− Ну да, ты, − ошарашенно согласилась она и села на пол, чувствуя себя полной дурой в ночной рубашке и на коленях.

− И почему же я неправильный? – смеясь, спросил Гэримонд.

− Шутишь? – переспросила Ювэй, едва не назвав его безумным. – Да любой человек твоего положения был бы в бешенстве, это же…

Она даже слова не нашла подходящего. При дворе подобное было бы скандалом.

Гэримонд и без определений махнул рукой.

− Об этом все равно никто не узнает, − прошептал он уже совсем невесело.

Будто потеряв к ней всякий интерес, он встал и пошел к столу. Завтрак, как и полагалось, уже оставили в холле внизу, потому, взмахнув рукой, он переместил его на стол. Одну часть к себе, второю − в комнату адъютанта. Завтракать с ней ему не хотелось.

Ювэй же поднялась на ноги, радуясь, что рубашка у нее плотная и длинная. Вид у нее оттого, конечно, глупый, но хотя бы руками прикрываться и позориться еще больше не придется.

− Можешь идти, − сказал спокойно принц, так на нее и не взглянув.

Ювэй отступила, а потом решилась.

− Тебе снился кошмар, − начала она, пытаясь рассказать о том, что привело ее сюда.

− Они всегда мне снятся.

− Это ужасно, − с искренним сожалением прошептала Ювэй, не представляя, как можно жить, переживая подобное каждую ночь.