— Мадам, — позвал меня охранник. — Вам пора покинуть помещение. Вы оставляете содержимое ячейки?

— Нет-нет. Все… все забираю с собой.

Я не помню, как бежала из хранилища. Безумно хотелось спрятаться в укромном уголке и остаться наедине со своими мыслями и эмоциями. Но наверху меня ждал Андрей, который обязательно заметит мои слезы и возбужденное состояние. Вспомнила уверенную аристократку. Смогу ли я попросить отправиться в дом Петра и оставить меня одну? Но просить не пришлось. Князь, заметив меня, сразу спросил:

— Домой?

Я молча кивнула и крепче прижала к груди шкатулку. Андрей взял меня под руку и повел к выходу. На улице поднялся ветер, и юбка облепила ноги. Небо заволокли тяжелые грозовые тучи, солнце исчезло, как-то сразу потемнело, и в воздухе запахло дождем. Горожане заторопились по домам и быстро исчезали с улицы.

Только когда я села в наемный экипаж и мы тронулись с места, поняла, что искателя с нами нет.

— А где Петр? — удивленно спросила князя.

— Когда узнал, что Лиза жива, он сразу уехал. Думаю, сейчас в русском квартале, ищет твою сестру.

Он же искатель. Значит, найдет Лизу. Должен найти. Сделает все возможное и невозможное.

Грянул гром, сверкнула молния. Лошади испуганно заржали, и экипаж дернулся. Я наверняка бы упала, но Андрей успел придержать меня.

— Спасибо, — прошептала, усаживаясь на место и продолжая прижимать шкатулку.

Ливанул дождь, со страшной силой барабаня по крыше кареты. Сразу стало прохладно и сыро. Мы ехали молча, каждый был погружен в свои мысли. Едва карета остановилась, князь сразу выскочил на улицу и долго тарабанил в железные ворота, когда же Гасьен их распахнул, наемный экипаж въехал во двор, и мокрый Андрей открыл для меня дверь. Защищая от потоков воды драгоценную ношу, я согнулась и устремилась в дом. Промокнуть сильно не успела, в отличие от Андрея.

— Горячую ванну мне и госпоже, — приказал он.

Дальше я его не слушала, устремилась вверх по лестнице. Желание остаться одной и еще раз посмотреть на снимки оказалось сильнее страха перед Андреем. И если бы в тот момент он приказал мне остановиться, я бы не послушалась.

Буквально влетела в комнату и сильно захлопнула дверь. Бросилась в спальню и, подбежав к широкой кровати, упала на нее. Сердце часто билось в груди, и я все прислушивалась, не постучатся ли служанка или Андрей. Но время шло, и никто не нарушал мое уединение. Немного успокоившись, я открыла шкатулку и, развязав голубую ленточку, развернула лист. Каллиграфическим почерком было написано.

«Дорогая и горячо любимая моя доченька Катенька!

Если ты держишь это письмо, значит, все у тебя хорошо. Ты встретилась с матерью и Лизой. Они рассказали тебе о ячейке в банке.

Я не знаю до сих пор, что с тобой произошло. Советнику императора сейчас не до проблем подданных, а призраки знакомых зрячих либо молчат, либо шепчут без умолку: «Экспедиция! Экспедиция!» В стране назревает что-то страшное и опасное. Мама с Лизой отказались уехать во Францию, но я должен позаботиться о них и о тебе. Поэтому положил в банк Парижа немалую сумму, чтобы любая из вас могла их снять в трудное время. А для тебя, Катенька, подготовил отдельную ячейку.

Когда ты исчезла, я сразу понял, что тебя похитили. Моя дочь никогда бы не предала серебряную душу и не оставила подарок бабушки, от которой к тебе перешел дар зрячей. Золотые с изумрудами украшения моя матушка подарила тебе на пятнадцатилетие, а ей подарила ее бабка — зрячая. Женщины в моем роду передавали друг другу этот комплект, и он по праву принадлежит тебе. И я знаю, если бы ты сбежала сама, то никогда не оставила бы семейную ценность. Ты всегда чтила традиции, как и я. А фото с твоей свадьбы пусть станет приятным воспоминанием о том прекрасном дне.