— Но это же папина фирма. Он столько лет ее создавал, — пытаюсь спасти ситуацию я, только все рушится быстрее, чем проливается вода сквозь пальцы.

— Тут вам решать, — произносит юрист осуждающе. От такого поворота я теряюсь. Слезы текут по лицу от мысли о том, что придется продать фирму. От повторного предательства Ильи невыносимо! Боль душит, я не знала, что так бывает. Он совсем не подумал о том, что нам с Серёжей некуда идти!

— Но также нельзя, — со слезами на глазах шепчу в трубку, но уже понимаю, что соглашусь на его предложение. Другого выхода у нас просто нет.

— Сергею Ильичу нужно лечение за границей, я узнавал у его лечащего врача. Вам придется это решать, Виолетта Сергеевна. Сергей Ильич давно внёс вас в соучредители, ваша подпись имеет законность и ваше решение о продаже будет иметь юридическую силу. Так что подумайте, — мягче добавляет он.

— Но… — я хочу возразить, что ещё могу взять кредит, но мужчина меня перебивает:

— Но недолго. Скоро поползут слухи о болезни Сергея Ильича, и фирма потеряет в цене. Да и покупатель, за которого я ручаюсь, не готов долго ждать.

Я прикрываю глаза, по щекам текут слезы. Одной рукой я обнимаю прижимающегося сынишку, который потерял интерес к машинке и пришел ко мне, и понимаю, что вариантов у меня действительно нет.

— Хорошо. Я сейчас приеду, — отрезаю, сглотнув ком в горле. Откашливаюсь.

— Отличное решение, Виолетта Сергеевна, — ровно говорит юрист, как будто мое решение его не удивило. — Жду вас в офисе. Все документы я подготовлю.

Разговор окончен, решение принято. Я даже не успеваю понять, верное ли оно. Просто чувствую себя загнанным в угол зверьком. Мышкой в капкане.

— Серёж, нам придется сейчас съездить в офис. Там, где работал дедушка, — обещаю и целую его в макушку. — Это ненадолго. А потом…

А что потом, я затрудняюсь сказать. К отцу в больницу? Найти съёмную квартиру на первое время?

Я выхожу из комнаты, крепко держу сына за руку. Слезы вытерла ещё внутри, но вид, наверное, у меня не самый презентабельный. Женщина смотрит на меня сочувственно, мужчина равнодушно скользит взглядом, а вот риэлтор победно улыбается.

— Вы убедились, что все законно? Ваш супруг просто забыл вас предупредить. Но срок, в который вы должны были съехать, истек. Вам придётся освободить квартиру немедленно, — надменно фыркает она.

— Да. Но я бы хотела собрать вещи. Хотя бы на первое время, — решительности в моем голосе мало, слишком мало, чтобы поставить на место эту Анастасию.

— Можете взять документы, — холодно цедит она. Смотрит на часы, затем на хозяев. — И потом договориться с новыми хозяевами на счёт остальных вещей. Они и так достаточно ждали. Вам была дана неделя! Семь дней!

Перевожу взгляд на супружескую пару, ищу в них сочувствие, но мужчина согласно кивает головой и поддакивает, женщина отводит глаза. Здесь мне не помогут.

Я забираю папку с документами из секретера в кабинете и рамку с фотографией, где мы втроём: я, папа и Серёжка.

В коридоре, сложив руки на груди, ждёт риелтор, она уже демонстративно приоткрыла входную дверь. Новые хозяева остались в зале. Меня вдруг осеняет:

— А как же мебель? Картины? Техника?

— Голубушка, — презрительно кривит губы Анастасия, — вот уж не корчите из себя дуру! Ваш муж продал квартиру вместе с картинами и техникой. За это он накинул дополнительно процент. И не надо здесь строить невинную простоту. Ваш фокус не пройдет: оспорить сделку вам не удастся, — припечатывает риэлтор. — Наша фирма не первый год на рынке недвижимости, и не такие схемы повидали! — она нервно сдирает Сережкину курточку с крючка и сует мне в руки. Всовывает мне сапоги, а Серёжке — мою куртку и выталкивает в подъезд, громко хлопнув дверью у нас за спиной.