Она повалила меня на пол и стала колотить по голове, поэтому часть драки я вообще не запомнила, пришла в себя, только когда к нам подбежала охрана, вызванная Яной, и оттащила рыжую в сторону.

– Лежи. Сейчас скорую вызовем, – скомандовал молодой парень, с ужасом глядя на мое лицо. Я чувствовала нестерпимую головную боль, поэтому и при желании подняться не смогла бы.

Оказалось, что ненормальная не только устроила мне сотрясение, но еще и разукрасила лицо огромными синяками. Особенно было обидно за глаз, который временно даже не видел, разбитые нос и нижнюю губу, но я себе не могла позволить не то что заплакать, а даже выместить свое негодование на Пашке, потому что тот был очень зол. Я его таким видела редко и в таком состоянии побаивалась.

Обычно я руководствовалась принципом «если Пашка не улыбается, значит, все плохо», но в этот раз все было плохо вдвойне, потому что он даже не ругался и не пыхтел. При таком Славине я боялась реветь, чтобы не ухудшать его состояние готового взорваться вулкана. Очень хотелось сообщить, что он придурок, гарем его меня достал и вообще он мне больше не друг, но решила не рисковать если не своим здоровьем, то Пашкиным: кто знает, что ему в голову взбредет, чтобы выпустить пар? В конце концов, дураком он не был и прекрасно понимал, кто виноват в случившемся и из-за чего произошла драка.

В больнице я провалялась неделю, а потом еще месяц сидела безвылазно дома, не рискуя показаться на людях с таким прекрасным лицом. Пашка все время был при мне, как бы изображая группу поддержки, но на деле только раздражая, потому что так и продолжал находиться в отвратительном настроении. Я уже готова была дружить с ним заново и все ему простить, а он только начал пыхтеть, что означало, что он перешел только на первую стадию смирения.

Когда же я вернулась в университет, то узнала о том, что Славин расстался не только с рыжей, но и весь свой гарем распустил! В смысле, с девушками из универа он больше не гулял и вел целомудренный образ жизни. Хотя, может, и не совсем целомудренный, но о его похождениях больше никто не знал.

– И что, ты теперь прямо ни с одной, ни с одной не встречаешься? – щебетала я другу на ухо, когда разузнала у Яны последние новости.

– Достали, – прошипел зло Славин. – Ядовитые змеи!

– Ого! Как они тебя, бедного и несчастного цыпленочка, – оценила я степень Пашкиной обиды на прекрасный пол. Он глянул на меня предупреждающе, но я была счастлива развивающимся событиям и пребывала в возбуждении от своего выхода в люди. – Неужели наш вечный холостяк и красавчик Павел Славин теперь будет искать себе постоянную девушку?

– У меня уже есть, – огрызнулся он. Мое хорошее настроение улетучилось, чтобы через секунду вернуться. – Мне тебя по гроб жизни хватит.

– Ой, а жениться ты тоже на мне собрался? – уточнила чисто ради интереса. Никакой личной выгоды!

– Уж лучше ты, чем эта дура Арина, – прошипел Славин себе под нос и сжал кулаки. То, что Пашка борется с собой, чтобы не подраться с той рыжей девчонкой, я уже давно поняла.

– Так себе, конечно, предложение руки и сердце, – не оценила моя романтичная душа сомнительное высказывание Пашки.

– Кто про руку и сердце вообще говорил? – огрызнулся он, отталкивая меня, привалившуюся к его боку, и поднимаясь со стула. – Я тебе про штамп в паспорте и выгодную сделку, а ты мне опять про свои сердечки да розовые пони!

У-у-у. Кажется, и через месяц после моего избиения Пашка так и не пришел в себя.

11. 9. Растущее дерево и несгибаемая подпорка

Первые и единственные Пашкины серьезные отношения случились также в университете.