— Не пойму, — поднимаю я на него глаза, потому что мне тоже есть что сказать, — мне запрещено находиться на собственном балконе, если ты внизу играешь на своей гитаре? 

— Нет, конечно. Только нафига прятаться, как мышь? 

— Знаешь что? — прищуриваюсь я, с силой сжимая пальцы на деревянной балке лавочки. 

— Удиви, — пренебрежительно усмехается он. 

— Есть люди, которые умеют стесняться! Понятно? Мне было неловко, после того как я вмешалась в ваши разборки. Теперь ты доволен? 

— Нет. А знаешь почему? Ты продолжаешь нагло врать. 

— Надо же! — подскакиваю я с лавки. — Какие мы проницательные. Всё-то мы знаем. Делай что хочешь, — бросаю напоследок и иду мимо него, но он неожиданно обхватывает своими шершавыми от застарелых мозолей пальцами моё предплечье, останавливая меня. 

— Прекращай подглядывать, мышка, — напряжённо произносит он над моей головой. — Иначе... 

— Иначе мне жизнь мёдом не покажется или что-то в этом духе, да? — нахожу я смелости усмехнуться, а затем выдёргиваю свою руку: — Я тебя услышала. 

Быстро иду по направлению домой, но через несколько шагов понимаю, что сказала не всё, потому, развернувшись, произношу на ходу: 

— Мы несколько лет учились в одном классе, но если ты забыл, напомню: меня зовут не мышка, а... 

— Ксения. На память не жалуюсь, — почему-то улыбается он. И эта его улыбка... Слишком наглая, слишком открытая. Словно обещает что-то, а что, ведает лишь её хозяин... 

Губы сами дёргаются в ответной улыбке, и я быстро отворачиваюсь, спеша уйти как можно дальше.  

Странный вышел разговор. Неоднозначный. Интересно, получится ли когда-нибудь его повторить?.. 

4. Сцена четвёртая

В понедельник я просыпаюсь по будильнику. Очень рано. Азарт разгоняет мою кровь, делая сознание ясным, несмотря на то что вчера я легла достаточно поздно. Но я хотела убедиться в том, что Рома вновь будет ночевать в заброшенном «дет-садике», и убедилась, а сегодня планирую выяснить, насколько серьёзно он там обитает. Как только он оттуда уйдёт. 

Дожидаюсь, когда захлопнется дверь за родителями, ушедшими на работу, чтобы не настораживать их ранним пробуждением, и покидаю свой наблюдательный пост у окна, чтобы сварить себе чашку крепкого кофе. Я опасаюсь, что пропущу появление Ромы, потому, включив кофеварку, бегу обратно. А потом так же быстро возвращаюсь за кофе. 

Рома, кстати, после нашего разговора на лавку под моими окнами не вернулся. И в «Беседка-баре» появился позже остальных. Вообще их вчера собралось там не так много, как обычно. Я не следила! Честно. Просто не затыкать же мне себе уши, когда я нахожусь в собственной комнате и читаю книгу? 

В районе десяти часов я начинаю переживать о том, что всё же упустила момент, когда Рома покинул здание, но ещё через двадцать минут он всё же появляется из окна, в которое проник вчера ночью. Нужно заметить, выглядит он паршиво... 

Парень-загадка, поправив на плече рюкзак, осторожно осматривает местность, а затем смотрит прямо на мой балкон. Моё сердце запинается, но не от страха быть замеченной — помимо окон балкона и комнаты, меня скрывает ещё и тюль — а от радости. Он хочет меня увидеть? Ещё раз поговорить? Думает обо мне? 

Или подозревает меня в том, что я торчу на балконе круглые сутки?..  

Во всяком случае, смотрит он недолго и уже через мгновение быстро покидает территорию, словно не хочет быть здесь застигнутым. Удаляется он очень удачно для моего рискованного замысла, в противоположную от моего же дома сторону. 

Я уже готова, потому, как только он скрывается за далёкой пятиэтажкой, бегу в коридор и быстро зашнуровываю на своих ногах кеды.