Так вот каков ты, жирный котейка!

То есть, конечно, местный ректор, автор книг, учитель многочисленных политических деятелей и много чего ещё. Но одно другому в академии фамильяров, как показала практика, не мешает…

— Вот видите? Этот котик смог, сможете и вы! — воскликнул наш почтенный ректор, весело сверкая лукавыми глазами. — Пусть никто нам не говорит теперь, что у нас лапки! Верно говорю, дорогой собрат?

Выдав последние слова, он весело подмигнул единственному коту в этой группе — то есть, этому непревзойдённому.

…

Кто тебе тут собрат, муфта пушистая?!

…

Но этого я, разумеется, не сказал.

Дураку понятно, что на данном этапе моей бурной жизни с этим конкретным котом я должен быть мил и прилипчив, как медовый коржик.

— Разумеется, лорд Бонифаций, — промурлыкал я, слегка махнув хвостом. — Этот не… Кхм. Я жду не дождусь возможности превратиться в человека. Какие замечательные перспективы откроются тогда!

И глаза сделать большие-большие. А чего бы и нет? Глаза у меня и в человеческом обличье — инструмент и бронебойный аргумент, действует безотказно на очень широкую выборку населения… Ну да, этот непревзойдённый скромен, но прекрасен! И в этом смысле кошачье обличье ничего принципиально не поменяло… Кроме, пожалуй, цвета волос.

Но это тоже объяснимо: быть чёрным котом далеко не так удачно, как черноволосым красавцем. К чёрным зверям, будь то псы или кошки, во многих верованиях дурное отношение. А вот белый кот…

В общем, глазки-шерсть-хвост — вот моё оружие! Я преданно вытаращился на полосатого ректора… и поймал краем взгляда задумчиво-оценивающий взгляд лемура.

Точно говорю, с этой тварюшкой что-то не так! Надо будет разобраться подробнее…

— Разумеется, вы станете сильнее, дорогой собрат, — улыбнулся Бонифаций хитро. — Хотя, судя по твоему облику, ты изначально был довольно сильным духом. Лесные коты обычно серы, а твой цвет… Какого рода духом ты был до того, как заключил контракт фамилиара?

И что тут ответить? Тот случай, когда единственный возможный ответ — я клянусь говорить ложь, ложь и только ложь, ваша честь!

— ...Я не уверен, честно признаться, — сказал я, стараясь скопировать безмятежно-неземной тон своего наставника из Вершин. — Я помню, что очень долго блуждал по лесу и, кажется, начал забывать многое о себе… Моя духовная природа начала брать верх над человеческой, и воспоминания просто не имели значения. Я не знаю ни имени, ни прошлого, ни любви, ни ненависти... А потом мне встретился какой-то старик, рассказал о контракте, способном сделать меня человеком — и таким образом я оказался здесь.

— Хм, — Бонифаций с серьёзным видом покивал. — Некоторые духи с возрастом начинают растворяться… Тебе повезло встретиться с этим стариком вовремя! Ещё немного, и от твоего духа ничего бы уже и не осталось.

Хм. Вовремя? Да я, будь моя воля, век бы этого старика не видел! И вашу звериную школу туда же.

С другой стороны, ректор купился, и это пока что главное. Тут надо отдать должное науке моего мастера из Вершин. Парнем тот был совершенно на всю голову прибабахнутым (как и все из их ордена, впрочем), и никакой практической пользы от их аскетически-маразматических учений я не вижу по сей день.

“Если тебя пытается убить, помолись за них, ибо они несчастны”, — как вам совет, а? Причём нет, эти святые маразматики даже не молитву за упокой подразумевают, что характерно! Меня по сей день иногда пробивает на хи-хи, когда я представляю себе такую сцену: стою я, значит, посреди поля боя, пока меня убить пытаются, и молюсь… Про двор и гарем со всеми их интригами я вообще молчу. Мне так бы денно и нощно молиться пришлось!..