— Вот, отличные капли для глаз, — протягивает мне флакон. — Когда я всю ночь рыдаю после внеплановой проверки, это чудодейственное средство быстро снимает отек.

— Спасибо, — несмело улыбаюсь, пытаясь понять, была ли это шутка. — Что за новости? Про сыночка? — с надеждой смотрю ему в глаза.

— Да. Мы пришли к выводу, что его можно переводить из реанимации в отделение патологий.

— Значит…

— Скоро вы сможете его увидеть.

От радости хочется прямо сейчас бежать к ребенку, но я понимаю: терпение и врачебный принцип «не навреди» — лучшее, что сейчас могу дать своему малышу.

— Это самая прекрасная новость за последнее время, — честно признаюсь, не скрывая улыбку. — Не знаю, как благодарить вас за заботу и участие…

— Честно говоря, как раз пришел по делу, — переминается с ноги на ногу. — Могу я вас попросить об одолжении?

— Безусловно! — не раздумывая отвечаю, готовая помочь тем, что в моих силах.

— Чуть позже к вам может зайти проверяющий по пожарной безопасности… вас не затруднит ответить на его вопросы? Я на всякий случай предупреждаю, чтобы вы не волновались… ваша палата одна из первых, так что мимо точно не пройдет.

— Да… конечно… А что ему сказать?

— Ну, правду говорите. Может быть, он и не станет вас тревожить, а просто осмотрит помещение на предмет нарушений.

— Внеплановая проверка? — понимающе смотрю на него. Видно, что настроение у персонала изменилось: из расслабленно-веселого все стали нагруженными и нервными. А еще я приметила в коридоре группу каких-то хмурых людей, вышагивающих с деловитым видом.

Он вздыхает, опершись на стену.

— Честно говоря да. По мою душу приходят ежедневно. Проверяют каждый угол… Причем одновременно во всех отделениях. Вот и до рожениц добрались, тридцать первого декабря…

— Сочувствую… Ну у вас тут такой порядок, что комар носа не подточит, — подбадриваю. — Я здесь недолго, но придраться не к чему.

— Спасибо, — его лицо озаряет легкая улыбка. — Для меня всегда было важно мнение пациентов в первую очередь. Но, поверьте, эти ребята найдут до чего докопаться. А теперь еще скандал с пожарной сигнализацией добавил масла в огонь.

— Боже мой… А что, был пожар?!

— Нет… Просто в одной из палат счастливая мамочка догадалась воспользоваться электронной сигаретой. И сработала сигнализация.

— Ужас! Все перепугались, наверное… а я даже не слышала.

— Напугался только я. Мало мне проверок, так теперь, похоже, что Новый год буду встречать вместе с комиссией прямо здесь.

— Да вы так не волнуйтесь… все обойдется, — говорю как можно увереннее. Мне очень хочется сделать для Виталия хоть что-то хорошее… Он выглядит таким уставшим и замученным… у него дел невпроворот, а успевает еще моими проблемами заниматься.

— Будем надеяться.

— Виталий Тимофеевич! — слышится из коридора.

— Мне нужно идти, Арина Романовна. В общем, имейте в виду… и прошу прощения за неудобства.

— Хорошо, хорошо! — заверяю. — Ведите своего проверяющего.

Ко мне заходят ровно тогда, когда медсестра заканчивает процедуры по сцеживанию. У меня совсем мало молока, и приходится разрабатывать грудь по специальной методике.

— По капельке, понемножку, но мы добудем молоко. Оно чрезвычайно важно для малыша особенно сейчас, когда идет интенсивная терапия, — говорит медсестра, и я стараюсь.

— Арина Романовна, простите… — Виталий снова появляется в моей палате. Он же доктор, который присутствовал на моих родах… почему я так стесняюсь его?

Поспешно запахиваю халат, чтобы спрятаться. Врач или не врач, он в первую очередь мужчина. И довольно привлекательный, хоть и очень уставший. А я девушка, и даже была когда-то миловидной особой. А после родов на меня страшно посмотреть…