— У тебя от этой пиццы скоро желудок откажет.

— Ты пришла нотации читать? Не вовремя…

— Ладно, — поднимает руки, показывая, что «сдается». — Сегодня год как не стало отца… ты, надеюсь, помнишь, — она вздыхает.

— Да.

— Вот. Принесла пироги с капустой. Как он любил… Ставь чайник.

Молча набираю воду. Вспоминаю папу. Прошел год, а боль от утраты не стала меньше.

— Так что у вас стряслось на этот раз? — отвлекает меня от грустных мыслей.

Рассказываю ей про Милан и шмотки. Про то, что Ирма говорила про семейные праздники, естественно, умалчиваю.

— Так купи ей билет куда-нибудь подальше. Пусть едет и развлекается. Не обеднеешь. Зато отдохнешь от нее. — и добавляет себе под нос: — Может, женщину нормальную встретишь, пока ее не будет…

На этот раз я ничего не отвечаю. Раньше, казалось, что мама слишком предвзято к ней относится, а сейчас… сам не знаю.

Ирма дуется недолго. Ровно до первого скандала в родительском доме. Семейка у них та еще… В общем, к вечеру она уже как ни в чем не бывало принимает ванну у меня. Пока я поспешно оформляю ей горящий тур в Италию на три дня.

— Лина позеленеет от злости! — хлопает в ладоши моя «суженная». — Она мне весь мозг вынесла, что ты жадный… А я вот возьму и приеду!

Киваю, наблюдая за тем, как оживляется, запихивая половину гардероба в чемодан. Не уверен, что за три дня она успеет все это надеть, но пусть… лезть под руку не хочется.

Проводить ее не удается, меня срочно вызывают в клинику, разбираться со сроком годности дезинфицирующих средств. Кто-то из персонала перепутал и выставил просроченный гель, который приготовили на утилизацию. Теперь мне грозит штраф… И почему при огромном штате сотрудников, занимаюсь этим именно я? Отец был бы недоволен…

Но на этом злоключения не кончаются. Судьба будто испытывает меня на прочность! Не успевает самолет с Ирмой взлететь, как телефон начинает мигать уведомлением о входящем звонке. Я узнаю такие новости, что коробка с дезинфицирующими средствами выпадает из рук.

— Марина попала в аварию, — слышу в трубке мужской голос, полный отчаяния.

— Она жива? — первый вопрос, который приходит в голову. Не нужно иметь медицинского образования, чтобы догадаться: восьмой месяц и травмы при дорожно-транспортном происшествии — несовместимые вещи.

— Жива, но в тяжелом состоянии в реанимации. Долго ждали скорую, она… в общем… — он не может собраться с силами и сказать мне.

— Марина потеряла ребенка?! Почему вы не позвонили мне сразу? Я бы вызвал своих врачей… может быть, удалось бы спасти моего сына…

— Сам только что узнал. Мы с детьми уехали в область. Жена была в Москве с матерью. Мне сообщили спустя сутки. И… вы первый, кому я позвонил… даже родители не знают! — срывается мужчина. Мне тяжело, но каково ему? Знать, что твоя жена едва не погибла. Беру себя в руки и прошу прощения:

— Простите, Бога ради… Это ужасно. Могу я что-то сделать для вас?

— Не думаю. Только если помолиться за ее здоровье.

— Кто виноват в случившемся? Как это произошло?

— Какой-то идиот! Гнал! У него, наверное, где-нибудь на корпоративе водка «стыла», — делает паузу, а потом нецензурно выражается. — Превышал скорость, да так, что не успел затормозить на пешеходном переходе… влетел в столб и задел ее прямо на тротуаре возле дома. Так сказали свидетели.

— Виновного задержали?

— Он скончался на месте происшествия. Марине еще повезло, если так можно сказать. Столб взял основной удар на себя…

— Мне жаль… — единственное, что могу выдавить. Как же, черт возьми, погано! Взгляд падает на календарь. Год со дня смерти отца. Случайность?..