— Леопольд, наш мажордом проследит за тобой.

Так ещё и не доверял мне. Слуга видимо все будет докладывать ему о моём поведении.

— Вы оставите мне содержание, Рауль? Я хочу заказать себе несколько новых платьев.

Я помнила слова горничной, которая скривилась, говоря о моих несчастных трёх платьях.

— Зачем? Ты будешь сидеть дома, ведь подруг и знакомых в Париже у тебя нет, так сказала твоя мачеха. Новые наряды тебе ни к чему.

Оказывается, мой муженёк ещё и жмот. Жить в таком шикарном доме и не купить молодой жене платья? Я уже не говорила о драгоценностях, которые как я знала были обязательными для любой светской дамы.

— Как скажете, — поморщилась я и решила ещё попробовать. — А если вы уезжаете, я могу распоряжаться слугами?

— Конечно, — кивнул он и даже благодушно улыбнулся мне.

Видимо ему пришлось по душе то, что я не стала спорить по поводу новых нарядов. Видимо думал, что я закачу истерику. Но сейчас у меня были дела поважнее платьев.

— Могу и увольнять слуг и приглашать на службу кого выберу сама? — задала я тут же новый вопрос.

— Почему нет. Ты моя жена все же. Леопольд скажет тебе сколько сантимов положено на жалованье каждого из слуг. Ты не должна тратить больше этого.

— Прекрасно, — улыбнулась я в ответ.

Я даже знала кто вылетит из этого дома первый, едва граф уедет.

— Сесиль, мне нравится, когда ты не споришь и спрашиваешь меня, как сейчас, с почтением.

Молчаливая послушница жена — затворница видимо была идеалом де Бриена. Но это было не почтение, а небольшая хитрость. Чтобы получить то, что я хотела.

— Помню, как увидел тебя в первый раз, — вдруг заявил граф, отпивая горячий кофе из фарфоровой чашки. — Тогда в доме твоего батюшки. Ты была так чиста и невинна, совсем девочка.

Я замерла. Это было уже интересно. Может удатся узнать больше о моей прежней жизни?

— Это было давно, — сказала я фразу, которая точно не вызвала бы подозрений.

— Десять лет назад. Ты же помнишь, как мы были дружны с твоим отцом? И на его смертном одре я обещал, что позабочусь о тебе.

— Оттого вы женились на мне? — осторожно предположила я. — Батюшка взял с вас слово?

— Да. Я же говорил тебе о том. Он знал, что со мной ты будешь под защитой и уважаема.

В этом я конечно сомневалась. Никакое положение в обществе не компенсировало мужа — развратника и жмота. Но видимо у моего отца были свои мотивы. И это объясняло то зачем де Бриен взял меня за муж. Слово данное моему батюшке перед смертью.

— И благодарна вам за это, граф, — ответила я то, что точно бы понравилось де Бриену.

— Надеюсь, вещи батюшки, что остались после его кончины ты так и хранишь, Сесиль?

— Вещи батюшки? Я не понимаю, о чем вы.

— Как же? Я сам видел. Большая шкатулка с письмами твоей матушки и его дневник, а ещё драгоценности твоей матери. Барон Савиньи сам мне всё это показывал. Разве твоя мачеха не отдала их тебе?

— Вроде нет, — ответила я, нахмурившись.

Может и отдавала, но я то не знала о том. Я только вчера попала в это тело. Но внутренний голос тут же прошептал мне, что шкатулка моего отца — барона Савиньи осталась в жадных руках мадам Жоржетты.

— Ты должна непременно поговорить с Жоржеттой и потребовать шкатулку. Это твоё наследство, так желал твой отец, Сесиль. Не дело оставлять драгоценности этой ушлой мадам. Она продаст драгоценности твоей бедной матушки и заберёт деньги себе. Если уже не сделала этого. А эти украшения по праву твои.

19. Глава 17

Неужели граф говорил искренне? И хотел помочь мне вернуть вещи отца? Может мой муженек был не таким мерзавцем, как мне казалось? Хотя его забота выглядела подозрительной.