Домой пришел под утро и, как ни странно, спать совершенно не хотелось. Недолго думая, собрал вещи и рванул с уже более адекватной, но все еще грязной Жулей за город. Здесь определенно лучше. Быстро принял душ и завалился на диван с телефоном в руках. Долго думал писать или нет в такую рань, но все же отправил сообщение «Непрекрасной». Вряд ли я ожидал, что она мне ответит в такой час. Но нет — ответила почти сразу, потребовав доказательств. Отослать добермана — отослал, а вот ответ не получил. Молчит.

Евпатий Кондратий 06:15

«Ты заснула? Или не веришь, что я и вправду провел так ночь? Хочешь пришлю тебе выписку и все лекарства, которые нам назначили?»

Василиса Непрекрасная 06:16

«Нет. Просто задумалась. Вспомнила свою собаку. Ты любишь свою собаку, только честно? В первом сообщении ты назвал ее вонючкой, недавно хрюшей. Вот и кажется, что… не любишь»

Евпатий Кондратий 06:16

«Как ни странно, по-своему люблю, хоть порой и ненавижу. Я в принципе не люблю собак, если честно, я их боюсь. Даже очень. В детстве на нас с сестрой напала стая бродячих собак. Сестру я как-то на дерево усадил, а мне одна собака в ногу вцепилась. А три других так рычали, что я тогда подумал мне конец. Собак в итоге какой-то мужик разогнал, а страх, увы и ах, никуда не делся, несмотря на принадлежность к мужскому полу»

Василиса Непрекрасная 06:16

«А зачем тогда завел собаку, если боишься?»

Хм… а хороший вопрос зачем…

***

Пять лет назад

— Аля, открой дверь.

— Нет.

— Открой дверь или я ее сейчас выбью.

— Я что не могу побыть одна в ванной? Дай помыться, в конце концов. И я хочу сделать это одна. Ты и так слишком много видишь того, что не положено мужикам. Уйди, Сафронов.

— У тебя даже вода не льется. Открой дверь, последний раз прошу по-хорошему.

— Льется, ты просто не слышишь. Я уже вся мокрая. Отста…

Не знаю, что в меня вселилось, но договорить я ей не дал. Сам не ожидал, что смогу выбить дверь. Не ожидал не только я, но и Аля, сидящая на полу, как и предполагалось, в слезах.

— Ты сдурел, что ли?!

— Пока еще, нет.

— Ну что ты за мужик такой, неужели так сложно оставить меня одну на несколько минут?

— Аль, — подхожу к ней ближе и присаживаюсь рядом на коврик. — Прекрати, пожалуйста, плакать и делать вот это, — забираю из ее рук тест и откладываю в сторону. — Я же просил тебя, почему тебе так сложно меня послушать?

— А ты не боишься, что я на него пописала? А ты его только что потрогал. Я пошутила, — тут же истерично добавляет Аля, шмыгая носом. — Расслабься, я не успела на него помочиться, сезон багровых рек вступил в права, стоило мне только стянуть трусы, — прикладывает ладони к лицу и продолжает смеяться, а потом и вовсе подвывать.

— Алечка, пожалуйста, прекрати. Неужели ты не понимаешь, что делаешь себе этим только хуже? — отрываю ее ладони от лица, вытирая тыльной стороной ладони зареванное лицо. — Почему нельзя просто жить, не грузясь этим, хоть несколько месяцев?

— Я просто не понимаю почему. Ну почему у кого-то это так просто получается, а у других никак. Ну почему? Почему алкоголички и наркоманки рожают детей так, словно это как сходить в туалет. Раз и готово. Им же дети не нужны, ну ведь не нужны, Стас! Они их все равно оставляют в роддомах. И это в лучшем случае. И Бог их не наказывает. И они дальше беременеют и снова рожают! Снова, снова, снова! Я же ничего плохого никогда никому не делала. Ну подумаешь, иногда матерюсь, но ведь другие тоже. Я ведь неплохая. Может быть, даже хорошая.

— Очень-очень хорошая и самая любимая. И неважно есть у нас дети или нет, как ты этого не поймешь?