- Вы должны понимать, что я за наших, а не за буржуинских. Может, перестанем уже темнить и честно поделимся сведениями? – попыталась я вразумить ее.

- Молодец… опять же. Наливай по первой! – разудало взмахнула она рукой.

Ирка советовала водку не пить, но сейчас был не тот случай и повод совсем другой. И я мысленно махнула рукой - может, и не лишним будет. Потому что в воздухе буквально витало непонятное напряжение. Сама атмосфера в доме странным образом накалялась с каждым словом и действием лихой и отчаянной сегодня бабы Мани. Я вскрыла крышечку из фольги и налила нам с ней водки, потом решительно подняла стопочку и потянулась чокаться:

- За все лучшее!

- Будем живы! – откликнулась она.

Мы дружно опрокинули в себя алкоголь, и я уставилась на нее в ожидании – что дальше по плану? И вслед за ней насторожено повернулась к окну. Точно так же, как и она, внимательно прислушиваясь к тому, что делалось за пределами дома.

- Что там?

- Тихо вроде пока, - ответила она со странной интонацией, будто успокаивая меня: - Давай закусим, сегодня может еще и выспимся.

- Может, - покладисто согласилась я, - давайте тогда закусим.

Мы закусили. Каша получилась бесподобно вкусной, и я взяла себе на заметку производителя тушенки. Салат из редиски, кусочек черного хлеба, которым я вымакала то, что осталось от него… напряжение от непонятного ожидания понемногу отпускало.

- Может, тогда в баню сходим, зря топили, что… - начала я и замерла с открытым ртом.

Рядом с домом рявкнуло, окна звякнули! Взревело сильнее, рев переместился от одного окна к другому, огибая угол дома. Дрожь, что передавалась полу и лязг, сопровождающий этот рев, внезапно стихли, а за ними и непонятное пыхтенье тоже. Электричество пропало еще в процессе всего этого. Я отвела слепой взгляд от окна, попыталась разглядеть в резко наступившей темноте хозяйку:

- Трактор?

- Танк, - глухо прошептала она и завозилась, зажигая свечу. Нервно махнула мне рукой: - Ты, значит… не дергайся и не бойся ничего, будто все понарошку. Скройся к себе и не показывайся пока. Счас рубаху припру - переоденешься, больше нет ничего на тебя, шалью прикроешься. Да! Телевизор захвати туда с собой – забыла я, но он легкий.

- Зачем вы вообще его держите? Не смотрели ни разу, - нечаянно пыталась я отсрочить что-то… такое, хватаясь за остатки связи с привычной реальностью.

- А что там смотреть? Как ни глянешь – то горит что, то топит, то кого-то убили. Не болтай, а тащи.

- Он, как радиола старая смотрится под салфеткой – пускай себе стоит, - бормотала я будто в состоянии провидческого транса. Хотя так-то подумать… ну танк, и танк себе. Вертолет уже был и летал, на этот раз танк принесло и что тут такого? А сердце колотилось и замирало в непонятном ожидании. Загадочное поведение бабы Мани целый божий день, как говорила моя бабушка, готовило меня к чему-то, по меньшей мере, не обыденному. Да я все эти дни здесь ждала чего-то такого, и уже, казалось, готова была ко всему - и видеть, и слышать, и знать! Послушно скользнула в свою комнатку, как она велела и притихла там с колотящимся сердцем…

На улице возле двери послышались звуки разговора: голос бабы Мани и незнакомый мужской - сильный, приятный, со смешком и какими-то знакомо приветливыми интонациями. Потом они вошли в дом, и хозяйка сунула в мою дверь полушалок и сорочку, громко сказав:

- Накинь на плечи, внучка, и выйди к нам на минуту.

Я вскочила в это безобразие, как солдат по тревоге – на раз-два. В груди старинное подобие комбинации немилосердно жало, бедра обтянуло до треска ткани, а на талии пузырилось и сборилось. Поэтому я плотно укуталась в шаль, которая скрыла меня почти всю, как покрывало и высунула голову из комнатушки – сил уже не было терпеть, я должна была знать, что там происходит. Выглянула и увидела…