– Откуда вы все это знаете?

– Я всего лишь спросил. Я прав?

– Вы во всех подробностях описали моего дальнего родственника сэра Джилберта Блэкбертона. Я покажу вам его портрет в соседней комнате.

Пока они стояли и рассматривали портрет сэра Джилберта Блэкбертона с его узким меланхолическим смуглым лицом и густой черной бородой, сэр Джордж продолжал:

– Мой дед унаследовал Янд от него. Я часто слышал рассказы отца о сэре Джилберте, его странных исследованиях и болезненном страхе смерти. Как ни поразительно, умер он внезапно, в расцвете сил. Он предсказал скорую смерть и неделю или две до кончины был под наблюдением врача. Его поместили в гроб, который он велел изготовить для себя по особому заказу, и погребли в склепе. Умер он в тысяча восемьсот сорок втором или сорок третьем году. Если угодно, я могу показать вам его бумаги, которые могут заинтересовать вас.

Над этими документами мистер Флаксман Лоу просидел до конца дня. Когда настал вечер, он со вздохом удовлетворения оторвался от работы, потянулся и присоединился к Тьерри и сэру Джорджу в саду.

Ужинали они у леди Блэкбертон, и сэр Джордж сумел уединиться с мистером Флаксманом Лоу и его другом лишь поздно вечером.

– Что вы думаете о той силе, которая обитает в усадьбе? – спросил он в тревоге.

Тьерри не спеша закурил сигарету, положил ногу на ногу и прибавил:

– Если вы и в самом деле пришли к определенному выводу, умоляю, позвольте нам выслушать его, мой дорогой месье Флаксман.

– Я пришел к самому определенному и правдоподобному выводу, – отвечал Лоу. – В усадьбе обретается сэр Джилберт Блэкбертон, который умер или, точнее, якобы умер пятнадцатого августа тысяча восемьсот сорок второго года.

– Чушь! Ноготь длиной пятнадцать дюймов с лишним – какое отношение он, по-вашему, имеет к сэру Джилберту? – раздраженно возразил Блэкбертон.

– Я убежден, что он принадлежал сэру Джилберту, – ответил Лоу.

– А черные волосы, длинные, как у женщины?

– В случае сэра Джилберта разложение произошло не полностью, оно, так сказать, не завершилось, и я надеюсь вскоре доказать это вам. Известно, что волосы и ногти растут даже после смерти. Я кое-что прикинул на основании скорости роста ногтей в таких случаях и приблизительно определил дату смерти сэра Джилберта. Все это время у него росли и волосы.

– Но зарешеченные глаза? Я сам их видел! – воскликнул молодой человек.

– Ресницы тоже растут. Вы следите за моей мыслью?

– Полагаю, у вас есть в связи с этим какая-то теория, – заметил Тьерри. – И наверняка прелюбопытная.

– По-видимому, сэр Джилберт, одержимый страхом смерти, сумел вывести диковинную древнюю формулу, благодаря которой все низменное в организме уничтожается, однако более возвышенные его составляющие продолжают удерживать дух, и таким образом тело избегает полного разложения. А тогда подлинную смерть можно отсрочить на неопределенное время. Такое духовное тело не подвержено обычным переменам, связанным со временем и превратностями судьбы, и может оставаться в некотором смысле живым практически вечно.

– Какая неординарная мысль, мой дорогой друг, – заметил Тьерри. – Но почему же сэр Джилберт теперь обитает в усадьбе, причем только в одной комнате?

– Склонность духов возвращаться туда, где протекала их телесная жизнь, можно сказать, универсальна. Однако причину такой привязанности к определенной среде мы пока не знаем.

– Но как же ощущение давления, напор неведомого вещества, которое все мы почувствовали? Этого вы точно не сумеете объяснить, – уперся Тьерри.

– Полностью, как мне бы хотелось, – пожалуй, нет. Однако способность расширяться и сжиматься, выходящая далеко за пределы нашего понимания, – известное свойство одухотворенной субстанции.