– Выметайся, ты некстати!

Не описать словами, как я тогда вскипела. Не знаю, как сдержалась, чтобы не наорать на этого мерзавца.

Снова я стала беспомощным наблюдателем того, как он разрушает нашу семейную идиллию. Если бы это увидел Петер, то между ним и сестрой всё было бы кончено. Но в тот момент я решила, что не допущу этого. Я уже не ребёнок и могу постоять за себя, за сестру и помешать его коварным планам.

Спустя пару недель после этого случая Карина заявила мне, что господин Гроссмайер станет моим репетитором. Это решение не подлежало обсуждению. Мне хотелось провалиться под землю. Но как я могу перечить моей любимой сестре, которая заботилась обо мне все эти годы после смерти родителей и стольким пожертвовала ради меня?! Настала и моя очередь идти на жертвы. Единственным утешением в этой ситуации служило то, что у меня появилась возможность изучить врага лучше и узнать его слабые места на случай, если между нами разразится война.

Плату за моё обучение господин Гроссмайер, конечно же, не попросил. Наверное, это и послужило основным фактором в пользу того, чтобы приставить его ко мне как учителя, а у Карины не было возможности заниматься со мной. Она и так разрывалась между работой, мной и отношениями с Петером.

Так вот и пришёл мой первый день в аду дополнительных занятий у мистера Невыносимость. Этот день перевернул всю мою жизнь.

Стоя у входа в элитный дом в самом центре Берлина, я уже чуяла неприятности. Хотя куда там! Я десять раз позвонила в дверь, и мне просто не открыли. В подъезд меня в итоге впустил один из соседей господина Гроссмайера, смерив подозрительным взглядом. Надо думать! В эту шикарную атмосферу никак не вписывалась простая абитуриентка в потёртых кроссовках, тоненькой чёрной поношенной курточке, с волосами, небрежно собранными карандашом на затылке. С каким выражением лица я стояла у подъезда на холоде минут двадцать, дожидаясь, пока «его величество» соизволит впустить меня в свои хоромы, нетрудно догадаться. В том, что он дома, я была уверена. Я знаю его как облупленного. Работает господин Гроссмайер часто на дому и не выходит оттуда по целым дням, разве только ради того, чтобы наведаться в офис, к нам ну или на другую важную встречу. В тот день он знал, что я приду. Карина пять раз накануне напомнила ему об этом. Он просто не хотел открывать, или ему было лень.

Наконец, попав в подъезд и на нужный этаж, я возликовала! Дверь в его квартиру оказалась не заперта. Одной проблемой меньше.

Я не колеблясь зашла, вернее, залетела, как фурия, во весь голос заявляя о своём явлении Христа народу. Пожалуй, на несколько секунд меня сразили размеры его двухэтажного лофта1, обставленного в минималистском стиле. Но Матерь Божья! Какой там был бардак! Повсюду валялись книги, куча бумаг и газеты. На журнальном столике были раскиданы пустые упаковки от сладостей, а на полу гора приконченных бутылок виски.

«Вот алкаш!» – подумала я, глядя, как он валяется на диване без движения, зарывшись лицом в какие-то документы. Он даже не поднялся, когда я влетела в квартиру.

С грохотом я бросила сумку в угол. Меня всю затрясло от возмущения. И этот человек должен стать моим учителем и готовить меня к экзаменам! Эта затея была обречена на провал с самого начала!

Я, недолго раздумывая, подскочила к нему, пытаясь растрясти.

– Что за дела, мистер?! Вставайте уже, ваша ученица пришла, а вы пьяны в хлам! – зашипела я гневно.

– Какая же ты шумная и невоспитанная девчонка! – послышался измученный хриплый голос из-под бумаг. – Сгинь! Сделай милость!