Нет! Мне нельзя поддаваться на эту провокацию! С большим трудом я подавила стон, что норовил вырваться у меня из груди. Как же стыдно и ужасно то, что он со мной делает!

Его пальцы начали гладить меня «там» ритмично и нежно. Это было невыносимо терпеть. Меня бросило в жар, а кожа покрылась тонкой плёнкой пота. Мой мозг отказывался это принимать, но тело, похоже, решило иначе!

– Какие нежные лепесточки, – прошептал он похотливым тоном возле моего уха, – и уже такие мокренькие! Так быстро возбудилась, негодница!

– Я вас ненавижу! – это было всё, что я могла отчётливо произнести, утопая в море незнакомых мне ощущений и в полном отчаянии. Противостоять натиску его искусных ласк было невозможно.

– Я знаю, крошка! Не поверишь, но это заводит!

Его обжигающие губы обхватили мой сосок прямо через тонкую ткань моей майки. Раздразнив его языком и лёгким покусыванием, он плавно переместился к другому. У меня перехватило дыхание. Неукротимое желание, чтобы он не прекращал эти ласки, обуяло меня всю, и это понимание настолько сразило меня, что из уголков глаз невольно покатились слёзы.

Я почти никогда не носила лифчик, так как грудь у меня небольшая и так удобней. Но теперь я поняла, какая это роковая ошибка! Больше никогда я не буду такой беспечной!

Жар внутри меня становился беспощадным и всепоглощающим. Давление пальцев господина Гроссмайера на моём интимном местечке усилилось, и они стали двигаться быстрее, а потом мир словно раскололся на мелкие яркие кусочки. Моё тело содрогнулось, а нутро завибрировало от сладкого чувства, что начало разливаться по моим жилам.

Я вскрикнула и закрыла глаза, тяжело и часто набирая воздух в лёгкие. И вот пытка наконец-то прекратилась. Он отпустил меня, поднимаясь на ноги и оставляя беспомощно лежать на диване, пристыженную и униженную. Это было ужасно! Он заставил меня испытать такое! Он заставил меня подчиниться ему! Навязал своё превосходство самым что ни на есть жестоким способом! Так он поступает со всеми, кого презирает.

– Ты ничего не знаешь обо мне, глупая девчонка! Ты слишком мала, чтобы понять меня, поэтому не смей больше говорить обо мне в неуважительном тоне! Знай своё место! Как придёшь в себя, поднимайся в библиотеку. Второй этаж, первая дверь справа. Начнём уроки. Если ты не сдашь экзамены, Карина мне не простит, – с этими словами он оставил меня одну, а я, больше не сдерживаясь, заплакала навзрыд.

Как можно быть таким бесчувственным чурбаном и почему он меня так невзлюбил, что должен был обязательно поступать со мной так низко?! Расчётливый говнюк! Он знал, что у меня не останется другого выбора, кроме как смириться, забыть и жить дальше. О таком позоре я бы не решилась сказать никому, тем более Карине. Она никогда бы не поверила, что господин Гроссмайер способен на подобные вещи. Но я, Лина, всегда видела его чёрную душу, и он знает это, поэтому не стесняясь демонстрирует мне свой характер во всей красе.

Мне понадобился почти час, чтобы хоть как-то взять себя в руки и предстать перед господином Гроссмайером. Конечно, было бы проще сбежать, но это означало бы сдаться и признать поражение, такому не бывать! Я себе этого не прощу!

Когда я зашла в его библиотеку, он выглядел совсем по-другому. Судя по всему, он успел принять душ. На нём была чистая глаженая рубашка, и влажные волосы блестели от света дневной лампы под потолком. Господин Гроссмайер расхаживал по комнате большими шагами с книгой в одной руке и чашкой кофе в другой.

Я прокралась в библиотеку настолько тихо, что он не сразу заметил моё появление. Робко покосившись на него, я нервно соображала, как мне теперь себя вести. Смотреть ему в глаза у меня точно не получится.